Читать «Орлы и ангелы» онлайн - страница 83

Ты в порядке, спрашивает.

Это что, шутка, отвечаю.

Вместе выходим во двор. Тьма — как бальзам на обожженный участок тела, при том что обожжено оно все. Становится легче.

Мне еще надо в город, говорит она.

Зачем, спрашиваю.

А зачем мы вообще сюда приехали?

И это ТЫ МЕНЯ спрашиваешь?

Стоим лицом к лицу, стоим вплотную, друг на друга смотрим. Ее разные глаза, один как небо другой, как море, не выражают сейчас ничего, как две стекляшки.

Послушай-ка, Десперадо, говорит она, ты сейчас накокаинишься по самое не могу, а потом мы предпримем ночную вылазку. И в награду я тебе кое-что покажу.

Проводит меня мимо каштана и двумя руками раздвигает кусты в самом углу двора. Должно быть, это шиповник, но не в цвету и поросший вдобавок каким-то паразитарным вьюнком, так что все вместе выглядит практически непроходимой живой изгородью. Вижу мертвую мышь в носовом платке, она висит, зацепившись за колючку, где-то на высоте колена. Но Клара ее вроде бы не замечает. Она протискивается в заросли, подвигается в сторону, чтобы дать поглядеть и мне. Вижу несколько камней, насыпанных горкой и кое-где скрепленных цементом, и тяжелую рифленую металлическую крышку сверху.

Это колодец, говорит Клара.

Я зажмуриваюсь, она права.

Я, говорю, его знаю.

Только я не верил в его существование. О колодце Джесси рассказала мне в самом начале, когда я еще считал все ее истории плодами воображения: поля и луга, за которыми нужно следить строго, как за арестантами; поездки в те места, где организованы сборные пункты для никому не нужных старух. Но время от времени какая-нибудь деталька из ее полубессмысленной болтовни вписывалась во внешний мир как влитая, и мне постепенно стало понятно, что Джесси не фантазирует, а всего лишь расширительно истолковывает все, что видит и переживает, чтобы оно смогло войти в ее собственный сказочный мир. И она никогда ничего не выдумывала. Возможно, я попал сюда, чтобы отыскать последние фрагменты той мозаики, которую представлял собой ее внутренний мир, возможно, именно этого мне и не хватает. Для того, чтобы уйти.

Прошел дождь, сказала Джесси по телефону, и голые улитки валяются по всему двору, как отрезанные языки.

Как что, переспросил я.

Как ангельские языки, ниспавшие наземь вместе с дождем. И больше всего их налепилось на колодец. Я сижу на краю, отколупываю камни, бросаю вниз и жду, я хочу услышать, как они упадут на дно. Но ничего не слышно, совсем ничего не слышно.

Я принялся возиться с какими-то канцелярскими принадлежностями на письменном столе, защищаясь от необходимости ответить чем-то осмысленным и внушая себе, будто ее речения заведомо невнятны, как у дельфийского оракула.

Может быть, ты недостаточно долго ждешь, сказал я ей.

Долгие часы, ответила она. Земля уже превратилась в месиво. Я выцарапала из нее и бросила в колодец все камни.

Продолжай, сказал я, и ты наполнишь его когда-нибудь до самого верху, а это ведь все равно как увидеть дно.

Тогда он будет набит доверху, сказала она, и будет торчать как печная труба в центре большого кратера.

Я, ничего не отвечая, принялся катать по полу пустую тележку, на которой по утрам развозят документацию. Я то выкатывал ее на середину комнаты, то пригонял на место.