Читать «Орлы и ангелы» онлайн - страница 61

С улитками я дружу, пролепетала Джесси.

Черт побери, сказал Герберт Россу, в таком случае закажи устрицы.

Джесси аккуратно расправила скатерть, люди за соседними столиками вернулись к еде, кельнер принес виски. Вена, дорога А-2, Клагенфурт, заправка, Виллах, перевал Плёкенпасс, Тольмеццо, дорога А-23, Удине, дорога А-4 по направлению к Венеции, а не к Триесту.

Клара заходит в комнату, похоже, она решила прибраться. Замечаю, что она покачивает бедрами, раньше я за ней такого не наблюдал.

Может, хватит вертеть жопой у меня под носом, говорю.

А слова гудят у меня в мозгу, уши у меня заткнуты, я нахожусь в замкнутом пространстве собственного черепа. Останавливаю «воспроизведение».

Не бери в голову, говорит, это не нарочно. В этой обуви у меня получается так, и только так.

Это ложь. Она движется иначе, чем всегда, она взволнована, она в предвкушении. Может, конечно, все дело в дурацкой вечеринке. Надеюсь, что никаких опрометчивых решений она не приняла. Прибавляю громкость, закрываю лицо руками. Так я могу и вовсе забыть о том, что она существует.

То, что машина бронирована, мы обнаружили только на заправке, где-то на дороге А-2 за Клагенфуртом. До итальянской границы нам разрешили заправиться еще раз, а дальше нам было строжайше запрещено подъезжать к бензоколонкам и уж подавно к мотелям. На заднем сиденье имелась две полные канистры. За едой побежал Шерша, Герберт дал ему кредитную карточку на неизвестно чье имя и с пин-кодом, начинающимся с четырех нулей. Пока закачивалось горючее, я обошел машину и хорошенько ее рассмотрел. Нечто среднее между грузовичком и джипом, черная, с отличным ходом, и на дороге ты возвышаешься надо всеми. Я подергал дверцу кузова, не слишком удивился бы, окажись она заперта. Она, однако, открылась, в кузове было пусто. Лишь приглядевшись, я обнаружил, что дверца укреплена изнутри примерно метровым стальным листом. И весить она должна была вместе с ним несколько центнеров. Я открыл капот и увидел там аналогичную конструкцию. Да и под обивкой водительской и пассажирской дверей, как выяснилось, прощупывалось что-то стальное. И все стекла были вдвое толще обычных. Пуленепробиваемые.

Шерша вернулся с двумя свертками, в которых побрякивали бутылки и шелестела оберточная бумага. Я показал ему бронировку и дал прощупать стальную сетку под обивкой дверей. Его это не озадачило.

Болт нам забить на все это, сказал он, погляди-ка лучше.

Он купил уйму алкоголя, при этом было ясно, что я как водитель пить не буду, а он, сидя на пассажирском сиденье, оттянется по полной программе. С заправки мы выехали где-то в одиннадцать утра.

Прибыв в Виллах, мы съехали с дороги А-2, чтобы пересечь границу на более спокойном участке и вернуться на автостраду только на въезде в Тольмеццо. Я еще никогда не преодолевал Альпы на машине. Крутые склоны практически не отбрасывали тени, становилось все жарче и жарче. Пуленепробиваемые стекла не опускались, кондиционера не было, зато имелась крыша-конвертибль, прямо над которой в зените стояло солнце. Мне приходилось держать руки на баранке в одной и той же точке, чтобы не хвататься за раскаленную черную кожу по соседству, из-под пальцев у меня ручейками струился пот. Шерша рядом со мной лишь постанывал; он полулежал, переведя сиденье в соответствующее положение, его черные кудри слиплись от пота и приклеились к вискам. Он скручивал впрок сигареты и складировал их в бардачке. Почти у самого перевала он достал из рюкзака и поставил на магнитофон кассету. Это оказался Бетховен. Шерша поставил его на полную громкость и принялся отбивать такт обеими руками себе по бедрам. У меня закружилась голова. Я развернул зеркальце заднего обзора так, чтобы видеть в нем собственное лицо, и добрых две минуты любовался собой, единственно чтобы удостовериться, что я еще существую. И думал при этом об улитках.