Читать «Выстрел с Невы: рассказы о Великом Октябре» онлайн
Николай Никитин
ВЫСТРЕЛ С НЕВЫ
Рассказы о Великом Октябре
ВОСПОМИНАНИЕ О КОСТРЕ
Кажется, мы первые разожгли тогда у Смольного костер — дядя Вася и я. Начало смеркаться. Опять ветер приволок откуда‑то грязные лохматые тучи, бросил их здесь над площадью и исчез. Посыпал дождь — холодный, липкий, в Питере хуже не бывает. Мы взяли из большого штабеля несколько поленьев, посуше, надрали березовой коры и запалили. С чистой совестью. Это были наши дрова. С самого утра все мы, весь отряд дяди Васи — одиннадцать человек, — таскали их с Невы в этот штабель перед Смольным.
Хорошо про это помню — две барки мы тогда разгружали. Их пригнали военные моряки из села Рыбацкого, что лежит вверх по Неве, недалеко от города. Высмотрели там, взяли на буксир и прямо к Смольному. Хозяин хватился, когда мы уже трудились. Прилетел на извозчике — орал, грозил каторгой. Дядя Вася, как старший, всю вину принял на себя. Сказал свою фамилию, имя, отчество, домашний адрес, показал документ, но ехать с господином отказался. А тот тащил его ни больше ни меньше — к самому Керенскому. Так и помчался к нему один. Выхватил у извозчика кнут, хлестанул им лошадь и громко, по-бабьи завыл…
Думаете, мы смеялись? Ничего подобного. Даже расстроились немного. Ведь это было утром 24 октября 1917 года. Россией еще правил капитал. Только дядя Вася чему‑то все улыбался да поторапливал нас: «Давай, ребята, живей! Время‑то летит, как бы правитель и впрямь сюда не явился». Вскоре прибыл еще народ, человек с полсотни, дело пошло веселей.
Вот какие это были дрова. И вот какой это был костер. Он быстро разгорался. Озорное еловое поленце стало стрелять и сыпать вокруг искрами. До чего ж это было красиво! Никогда прежде не видел я такого веселого костра… Руки в ссадинах, обе ноги ушиблены, спину не разогнуть, а на душе сразу посветлело.
Однако же коварная эта штука — костер. Едва разгорелся, подрумянил нам щеки, заиграл струйками пара на мокрой одежде, как захотелось поставить на тот костер котелок, да присесть рядом, да вытянуть к теплу занемевшие ноги. И все на свете — из головы прочь. Даже про винтовку забыл, что стоит в козлах рядом. Слушаю только, как звучно стреляет полено, — вот и все мое боевое настроение. И, похоже, не только со мною так. Вижу, бородатый Матвей, плотник с мебельной фабрики, снял сапог, размотал с ноги мокрую портянку, протянул ее к огню.
И сразу же — сердитый голос дяди Васи:
— Отставить! Этак все войско начнет сейчас сушить портянки.
«Все войско». А я ведь и вовсе на босу ногу, без портянок!..
Еще ночью, когда вернулся со смены, началась эта баталия. Помылся, сел за стол и, не успев опустить ложку в надоевшие пустые щи, взял да и выложил матери все, что носил в себе уже несколько дней: так, мол, и так — иду к большевикам, будем свергать Временное силой оружия.
Мать сразу захлебнулась слезами, испугался я даже. Запричитала, как над покойником: «Батьку на войне убили, и этот от меня уходит!
И что только на свете творится — мальчишка, еще в прошлом году на улице в сраженья играл, еще шрам от камня на голове не сошел, а тоже туда лезет!»
