Читать «Прыжок в секунду» онлайн - страница 102
Сергей Вольнов
Выйди за ворота, сотню метров протопай – и на собственной шкуре испытаешь здешнее райское блаженство!.. Чтобы отправиться куда подальше – разве что… я уже говорил, надо бы обзавестись каким-нибудь танком. Вот если вдруг нашелся бы такой в окрестностях, возник где-нибудь на полянке, невесть откуда свалившись… тогда и можно будет всерьез подумать о походе сквозь джунгли, фактически в одиночку. А там уж как… ЗОНА на душу положит.
«Пошли, – сказал я. – Перекусим, отдохнем. Потом я за водой отправлюсь».
Она молча брела за мной.
В Бункере я врубил видик, и на экране телевизора заметались полуголые девахи – какой-то клип. Если бы не видеокассеты, сошел бы я с ума, ей-ей. Мы тогда целый контейнер нашли, прямо посреди джунглей валялся… Чего только нам в этой непредсказуемой серости не попадалось, чего только мы в ней не находили, с риском для жизни отправляясь в ходки за хабаром, ощущая себя настоящими сталкерами!
Слово, когда-то запомнившееся, почерпнутое из шедевральной повести Братьев Стругацких, впервые пришло мне на ум в той ходке. Показалось очень даже адекватным применительно к ситуации, в которой мы все оказались, будучи против своей воли ввергнутыми в преисподнюю зоны, из которой выхода фактически и нет… Хотя называть товарищей сталкерами я как-то не додумался тогда и не ввел это слово в наш повседневный обиход.
Но именно эта находка, видео с кассет, скрашивала мне долгие-предолгие тьма-светы одиночества. Благо в электричестве дефицита я не испытывал благодаря найденному в джунглях и адаптированному Элом чудесному «аккумулятору», подзаряжавшемуся от обычного постукивания по его поверхности. Несколько сотен VHS-ок, в основном художественные кинофильмы, но также документальные и музыкальные программы. Одна песня оказалась настолько созвучной с моим состоянием, что запала в душу и стала «моей». Я каждый день слушал ее, и слова этой песни превратились чуть ли не в мою личную молитву. Наверное, потому и выжил я, что вера не оставила меня…
Этот привет из прошлой жизни напоминал о том, что когда-то все было по-другому. О том, что где-то же по-прежнему существует мой мир, и мириады людей где-то дышат, едят, пьют, спят, делают любовь, творят и разрушают, уповают и горюют, слушают музыку и любуются красивыми пейзажами, делятся впечатлениями и все такое прочее – словом, живут.
И что пусть даже я тут, в ЗОНЕ, один на всю округу разумный остался, но где-то же по-прежнему живы и прочие, такие же, как я, а где они… там, за Рубежом! Это мне тут прозябать, в ссылке вечной, за неизбывный грех свой, а они там, как всегда, припеваючи живут, сами того не сознавая, вот счастливцы и счастливицы! Напихиваются и испражняются, с-сволочи, и не подозревают, падлы, что где-то на неведомых дорожках, за тридесять земель обретается такая заковыристая штучка, как ЗОНА! От попадания в которую никто не застрахован, и каждый, каждая… вполне может в один несчастный день… или ночь… за грех запредельный, наверное, провалиться в эту смрадную клоаку! В эту набитую любым и всяческим дерьмом, воображенным и реальным, тщательно, по кусочкам, собранным отовсюду… в эту задницу Вселенной…»
