Читать «Тени утренней росы» онлайн - страница 3

Поднимаясь по лестнице, я нарочно стараюсь не смотреть в его сторону, хотя и не знаю наверняка, там ли он еще. Мог ведь уехать. Ох... С папкой под мышкой и рюкзаком за спиной он направляется туда же, куда и я, — к выходу. Высокий, очень худой, с прямыми, развернутыми плечами и танцующей походкой манекенщика. Но манекенщики не просиживают часами на ступенях древней обители, пытаясь выразить на бумаге подавляющее великолепие здешних мест.

Его хищная грация пленяет меня, и некоторое время я просто любуюсь издали каждым его шагом. Но тут он оборачивается и замирает на месте, будто перед ним не крашеная блондинка неопределенного возраста в шляпке и темных очках, а какой-нибудь Минотавр.

Кажется, у меня проблема. Он стоит, поджидая меня, прямо посреди площади, и нет никакой возможности избежать нежелательного знакомства. Боже, ну почему я такая дикая? Почему не могу просто подойти и поздороваться с человеком?

Глаза его скрыты стеклами солнцезащитных очков. Черные волосы, отросшие почти до плеч, перетянуты на лбу кожаным ремешком, как у индейца.

— Говорите по-английски? — спрашивает он. Тоже, разумеется, по-английски.

— Да, — отвечаю я после мучительных колебаний. — Немного.

— Немного? — Его одобрительная усмешка почему-то вызывает у меня негодование. — Хорошее начало. Обычно люди говорят слишком много и этим все портят.

Тембр его голоса завораживает. Баритон с легкой болезненной хрипотцой. Перекупался, что ли?

— Вы ходили к фонтану? — интересуется он, разглядывая меня сквозь темные стекла очков. Это страшно бесит, ослабляя мою решимость сохранить инкогнито. — Вам понравилось? Там сверху выбит знаменитый византийский палиндром, вы заметили? Знаете, что он означает?

— Что?

— Смой все грехи, не только грязь с лица.

Образованный, да? Что ж, примем к сведению. Уже у самых ворот он замедляет шаг и неожиданно спрашивает:

— Вы православная?

— А какое это имеет значение?

— Для православных вход в монастырь бесплатный. Конечно, это не так важно, но вы приходите каждый день...

Одарив меня странной улыбкой, лукавой и застенчивой одновременно, он поворачивается к привратнику и, к моему безграничному изумлению, говорит с ним по-гречески. Бегло, без запинки, как на родном языке. Тот смотрит на меня, кивает, задает какой-то вопрос. Вопрос, ответ — обычное дело, вот только я не понимаю ни слова.

— Можете приходить в любое время, — объявляет мой спутник, завершив переговоры. — Вас пропустят без билета.

— Вас тоже пропускают без билета?

— Да, но по другой причине.

Пытается заинтриговать? Вряд ли. Несмотря на первоначальную неловкость и даже панику, вызванную его бесцеремонным вторжением в мой микрокосм, я все же признаю, что давно не встречала человека, которому удавалось бы держаться так раскованно, абсолютно естественно, без всякой фальши.

— А вы, наверное, католик?

Опять эта улыбка, похожая на молчаливые извинения. Снимет он, наконец, свои очки или нет?

— Католик? Не знаю. Боюсь, со временем я перестал чувствовать разницу.

Сильно сказано — «со временем»... Будто ему лет девяносто, в то время как ему от силы двадцать пять.