Читать «От потрясенного Кремля до...» онлайн - страница 83

Речь идет о массовом разрушении кладбищ, на месте которых устраиваются стадионы, фабрики, жилые дома или даже места для массовых гуляний — и никаких моральных препон. Татаро-монголы однако, беспощадно уничтожая и сжигая все на своем пути, останавливались перед кладбищами. И не потому, что щадили славянские святыни, а потому, что боялись ответного гнева, ненависти и мести. Сегодня же разрушение кладбищ зачастую происходит безболезненно и спокойно, не вызывая чувства массовой горечи, сожаления и протеста.

В своей предвыборной программе я уделил особое внимание этому вопросу. На пороге вечности человек должен иметь уверенность, что он не исчезнет из жизни бесследно, не затеряется в случайных номерах «индустриальных» кладбищ. В этом плане следует возвратиться к высоким гуманным традициям прошлого, когда места захоронения людей находились не в государственном секторе, а на попечительстве церкви и различных национальных общин, когда могилы родственников находились рядом, когда можно было их потомкам поклониться праху своих родителей и всей фамилии. И это протягивало духовную нить преемственности между поколениями, способствовало формированию фамильной гордости и чести.

Но где же место для этих ценностей сегодня? Как они могут формироваться, если кладбища находятся в руках чиновников, которые выписывают формуляры на право вечности? И тогда в местах вечного покоя поразительным и нелепым образом дублируется иерархия нашей сегодняшней жизни. Наиболее достойные с точки зрения руководящих органов получают право на «улучшенное» захоронение в пределах, например, Аллеи славы. Остальные — подавляющее большинство — как придется, вне зависимости от воли усопшего и его родственников. Такой заимствованный из жизни принцип распределения сразу же породил соответствующую иерархию закрытых распределителей. И в этом смысле торжественное захоронение в Кремлевской стене является по сути своей как бы продолжением кремлевского пайка, парадоксально сориентированного в сторону вечности. Ничего удивительного здесь нет, поскольку в рамках многолетних традиций, негласно и гласно, сформировалась в высшей степени разветвленная и многоступенчатая система самых различных пайков-привилегий. Это и обычные закрытые распределители, и специальные места отдыха, и особые больницы и поликлиники, и в высшей степени престижные институты для детей номенклатуры, исключение из личной судьбы таких трагедий, как Чернобыль и Афганистан, и еще дополнительная личная безопасность на высоком уровне, когда любые посягательства законодательно отсечены.

И дело не в том, что они — потребители в чистом виде, и нет смысла считать, сколько и где они потребляют, ибо не материальный урон в прямом исчислении здесь имеет значение, а моральный ущерб, нравственный распад, который на уровне руководящего звена приводит к таким разрушительным последствиям, к таким неслыханным потерям, рядом с которыми их собственное потребление просто ничтожно.