Читать «От потрясенного Кремля до...» онлайн - страница 77

При формировании правительства на министерские посты и на должности заместителей Председателя Совета Министров нередко избираются депутаты. Причем это не какие-нибудь «ординарные» народные депутаты, заседающие на уровне съезда. Это депутаты рангом повыше — действительные, так сказать, члены Верховного Совета. И теперь, если рассмотреть этот процесс с точки зрения его демократического развития, то получается по крайней мере двойная нелепость. Сначала избиратели наделили своим доверием депутата, потом уже сами депутаты как бы передоверили своим внутренним избранникам членство в Верховном Совете, и вот после такого двойного выбора окончательный избранник тут же отказывается от мандата ради того, чтобы стать министром. Но в этом случае было бы логично вести борьбу уже с самого начала за министерское кресло, а не за парламентское, то есть идти по линии профессиональной, а не по линии общественной.

Разумеется, такие варианты в отдельных случаях исключить нельзя. На мой взгляд, однако, в случае возникшей острой государственной необходимости только Председатель Верховного Совета может представлять народного депутата, тем более члена Верховного Совета, на должности, связанные с потерей депутатского мандата.

Одним словом, если даже говорить о проблемах, связанных только с работой Съезда народных депутатов, то можно представить себе широкий спектр задач, которые стоят перед Председателем Верховного Совета этого совершенно нового для России собрания. В прошлом, точнее совсем недавно, на Верховном Совете никаких разногласий не наблюдалось. Ораторы выступали в одном ключе, а решения принимались не только единогласно, но еще и единодушно, что называется от всей души. Все планировалось заранее до мелочей, и внешние связи с окружающим миром, населением великой страны носили характер каких-то радужных нитей, увешанных елочными игрушками.

Нынешний съезд — явление другого порядка, и страсти, которые здесь кипели, определялись столкновением подлинных интересов, которые были различны, поскольку общество, как выяснилось, не монолитно. И если одни депутаты, выражая свои интересы, говорили о большей степени независимости, свободы в экономике, в политике, в искусстве и культуре, то другие — по старой доброй традиции и привычке — строили свои выступления таким образом (и порой весьма драматически), чтобы получить больше благ из Центра.

Представители аграриев, например, говорили, что развитие колхозов и совхозов сдерживается ввиду огромных долгов государственному банку страны и просили снять эти экономические гири, простить долги. Представители различных организаций, территориальных образований ярко (а, главное, правдиво) живописали ужасное положение на местах и тоже просили помощи у Центра.

Иные просьбы звучали странно: рыбаки просили Центр выделить им рыбу, а ткачихи — отпустить полотна…

И такой характер выступлений в общем не случаен — это одно из проявлений массового сознания, когда Центр рассматривается ослепительной и верхней ступенькой иерархии, абсолютным распределителем поблажек. И если раньше, в условиях традиционного воспитания и привычного мировоззрения, никаких вопросов в связи с этим не возникало, то теперь, на фоне обострения чувства национального самосознания, сразу же обострился и политический эквивалент, который совсем еще недавно, загнанный в угол, презрительно назывался местничеством.