Читать «Игра в кино (сборник)» онлайн - страница 198

Митина полуторка на рысях тормознула возле буровой вышки, юзом прокатилась по разъезженной ледяной колее, стала. Митя прямо с подножки запрыгнул на помост буровой, схватил Феньку за лацканы брезентовой робы.

– Где Полина?

Фенька промазученной рукавицей оторвал Митины руки от своей робы, поднял холодные глаза, сказал спокойно:

– А тебе зачем?

Бурильщики выжидательно повернулись к ним от ротора, готовые, конечно, в случае чего тут же прийти Феньке на помощь, но Гурьянов по-прежнему резко спросил:

– Знаешь иль нет?

– Нет. Да она и сама не знает, – горестно отвечает Фенька.

– Как это? Мне сказали, она улетела. Куда?

– Я ж говорю: она сама не знала.

– Она ж брала билет!

– Не-а. Она почтовым до Тюмени, а оттуда – куда поведет. Сказала, что рук тебе вязать не хочет. – И вдруг прибавил с жалостью и даже снисходительностью какой-то: – Дурак ты, Митя.

Он шел по окраине поселка. Ненецкие чумы стояли здесь вперемешку с русскими рублеными домами, и во дворах, вывешенные на шестах, дубились морозом вывороченные собачьи шкуры. Позже из них сделают унты, столь нужные человеку на Севере, но все же эти пестрые выворотки, бывшие еще вчера живыми Тузиками и Бобиками, это напоминание о людском и собственном предательстве, выставленное в ряд… с души воротило глядеть, паскудно было. Опустив глаза, Гурьянов ускорил шаг.

В сберкассе молодая кассирша крест-накрест перечеркнула сберкнижку и с явной враждебностью выложила перед Гурьяновым самые старые деньги – несколько пачек засаленных и захватанных рублевых и трехрублевых купюр. Медленно отсчитала еще шестнадцать старых рублевок, подвела итог:

– Одна тысяча сто шестнадцать рублей двадцать три копейки. Пересчитайте.

– А крупней нету?

– Для вас – нету. Пересчитайте.

– Дура, – сказал он и сгреб деньги.

А потом в «балке» он складывал в чемодан свои вещи – свитер, пару рубах, белье. Деньги, перевязанные бинтом, сунул поглубже, на дно. На тумбочке стоял транзисторный приемник «Сокол», Гурьянов поколебался, но взял и его, положил в чемодан.

– Куда ты? – удивился оспатый.

Гурьянов промолчал.

– Ты куда собрался? – приставал оспатый.

Гурьянов взял чемодан и подался к выходу.

– А чё случилось? – спросил оспатый с недоумением. И даже слегка загородил дорогу. – Чё случилось, Гурьянов?

Гурьянов поднял на него глаза.

– Чихал я на вас. Понял?

Вертолет взревел, закрутил винтом.

Механик изнутри салона защелкнул дверцу и мимо Гурьянова, по мешкам с мороженой рыбой пробрался вперед, к пилотам. Рыбы в вертолете было много – целый салон. Нельма и муксун – в мешках, а полутораметровые осетры, звонкие, как бревна, свалены были прямо на пол. Заиндевевшие, они смотрели на мир тупыми слюдяными глазами.

Гурьянов сидел у иллюминатора на мешке с мороженой нельмой.

Вертолет оторвался от земли и, выполняя разворот, завис над стройучастком.

Там, на стройучастке, шла привычная работа, люди тянули через тайгу нитку нефтепровода. К стоявшему возле прорабской Фадеичу спешил с каким-то делом оспатый…

Гурьянов презрительно отвернулся от иллюминатора.

Закончив разворот, вертолет выровнялся, и земля утонула под ним, укрылась облачностью.