Читать «Геологи продолжают путь» онлайн - страница 8

Работая на Алданских приисках, Билибин решительно выступил против принятой в «Алданзолоте» сплошной площадной разведки всех ключей и речек изучаемого района. Учитывая геологическое строение и поисковые данные, он отказался от разведки почти 75 процентов объектов доказав теоретически и практически ее ненужность. Тем самым была достигнута огромная экономия государственных средств.

Тогда же на Алдане Билибин неожиданно получил предложение от концессии «Лена-голдфилдс» занять в этом предприятии должность главного геолога с весьма солидным окладом. Молодой советский инженер отклонил это предложение. Он предпочел заняться исследованиями на Колыме, искать там полезные ископаемые на благо Родины.

На Алданских же приисках, по поручению Ю. А. Билибина, был набран С. Д. Раковским весь личный состав Колымской экспедиции. Она в 1928–1929 годах положила начало освоению богатейших россыпных месторождений.

Наша новая Индигирская экспедиция выступала в поход, на передний край борьбы за дальнейшее ускоренное развитие отечественной золотопромышленности.

* * *

В сборах незаметно прошел месяц.

В один из последних дней ноября мы, участники экспедиции, собрались в кабинете директора треста Дальстрой Эдуарда Петровича Берзина.

Высокий, крупный, одетый по-военному, он встречает нас вопросом: — Ну как, снабженцы вас теперь не обижают?..

И, едва закончив разговор о значении Индигирской экспедиции и её организации, возвращается к вопросу о снабжении, о том, как надо беречь людей, заботиться о них.

— Не забывайте о теплой одежде, — говорит он. — Все, что нужно, заказывайте в нашем промкомбинате. Надо, чтобы у вас не получилось так, как со мною в первую зиму на Колыме. Тогда я решил: использую передовую технику, на вездеходе новой конструкции без дороги быстро проеду от бухты Нагаева до прииска Средникан. А техника-то подвела. Застрял мой вездеход в снегу. Мороз — под пятьдесят! Я со своими спутниками дрожу в обледеневшей кабине — все мы в одних шинелях. Даже печки железной и палатки, горе-таежники, не захватили с собой. У костра от обмораживания спасались. Олени тогда вывезли нас из тайги… Теперь я сшил себе всю таежную теплую одежду: кухлянку, пыжиковые брюки, торбаза меховые — без них в тайгу ни шагу!

«Что-то нас ожидает в Индигирской экспедиции? — думаю я. — Там ведь трудности исключительные. Безлюдная, малоснежная тайга, раскинувшаяся на сотни километров в районе северного полюса холода. Ежедневные поездки, ночевки в бязевых палатках при жгучем морозе в 60 градусов и ниже! А наледи… Вода, выдавленная морозом на поверхность льда, бежит тебе навстречу, дымясь и искрясь. Вот, поди, преодолевай ее!».

Я смотрю на бритую голову Берзина, на его аккуратно подстриженную темно-русую бороду и вспоминаю его неожиданное появление на Колыме.

Это было в феврале 1932 года. Ледокол «Литке» пробивался через морские льды в бухту Нагаева. Пробиться, казалось, невозможно. Берзин решил: пройдем — и принял на себя всю ответственность. Не хватило топлива. Сожгли в топках мебель и добрались до Нагаева. Так были доставлены необходимые грузы для Дальстроя, работники и дирекция треста.