Читать «Разбитые грёзы» онлайн - страница 4

Пять месяцев тому назад Надя Франк, вся дрожа от наплыва новых чувств надежды и жажды жизни, стояла в институтской церкви и слушала последнюю «выпускную» обедню, — она боялась обернуться, чтобы не крикнуть от восторга, сознавая, что там, в толпе родных, приехавших за выпускными, стоят её брат Андрюша и с ним его товарищ.

Были минуты, когда она теряла смысл слов священника, песнопения хора, гордо её сжимало, в влажных глазах стоял туман, и она чувствовала всем существом своим только счастье. Почему, какое, в чём выражающееся — она не могла бы сказать, — счастье жизни, которая билась в каждой жилке её существа. Прощанье с подругами, горячие поцелуи Люды, её интимного друга, остававшейся пениньеркой в институте, последние взволнованные aurevoir в широкой швейцарской с впечатлением красной ливреи швейцара Якова, захлопнувшего дверцу кареты, Надя оставила институт и очутилась в четвёртом этаже довольно тесной квартиры в Гусевом переулке.

Через неделю уехал брат Андрюша в свой полк, с ним и его товарищ; девочка проводила их с горькими слезами, причём бессознательно оплакивалась иллюзия чего-то, что могло бы быть и что не должно было случиться, по словам её матери, так как между ею и… «ним» стояла стена непоборимых преград бедности. С отъездом молодых людей в доме воцарилась серая скука, и как осенний дождь полились беспрерывные сетования матери на то, что с выходом Нади из института прибавились расходы; отец умер давно, мать бьётся одна… тут выплыло странное и страшное слово — «долги». Затем в дом случайно заехал «старый друг отца» Афанасий Дмитриевич Ратманов и мало-помалу стал чуть не ежедневным посетителем маленькой квартиры. Мать повеселела, голос её окреп, таинственные совещания с кухаркой, кончавшиеся слезами, прекратились, сетования превратились в панегирики доброму, щедрому, прекрасному другу, а для Нади дни стояли всё такие же серые, монотонные, в институт её не пускали, писем от Андрюши ей не давали в руки, а только передавали его поцелуи и советы выходить скорей замуж, думать о матери, о том, чтобы успокоить её, затем мать как-то вскользь упомянула, что товарищ Андрюши женится и притом на богатой… затем пришёл день, когда взволнованно, беспрестанно упоминая с благодарностью имя Божье, мать сообщила Наде, что Афанасий Дмитриевич просит её руки; ни секунды не выразив даже сомнения, что девушка может отказаться от такой «блестящей» партии, мать заговорила об Андрюше, который может перейти в лучший полк, о себе, измученной, усталой от борьбы с жизнью и наконец получающей обеспеченность и спокойствие.