Читать «Собрание сочинений. Т.2. Марсельские тайны. Мадлена Фера» онлайн - страница 402

По прошествии месяца они отказались от дальнейшей борьбы. Поняв, что раздельное существование — выходы из дому днем, развлечения в большом обществе по вечерам — не приносит им больше никакого облегчения, они мало-помалу отстали от этого образа жизни и заперлись в укромных комнатах домика на Булонской улице. Сознание своего бессилия угнетало их. И тогда Гийом понял, как велика над ним власть Мадлены. С первых же дней их союза она благодаря своему более сильному, более полнокровному темпераменту, на беду им обоим, взяла над ним верх. Как он сам в былые дни с улыбкой говаривал — в их браке он был женщиной: слабым, послушным, подчиняющимся физическому и моральному влиянию созданием. То же явление, которое некогда составляло суть связи Мадлены и Жака, теперь стало сутью брака Гийома и Мадлены. Он невольно подлаживался под нее, заимствуя ее движения и интонации. Иногда Гийома преследовала ужасная мысль: он носит в себе свойства жены и ее любовника; ему даже начинало казаться, будто он чувствует, как они движутся и соединяются в тесном объятии в глубине его существа. Он был рабом, он принадлежал женщине, которая сама принадлежала другому. Муки этого двойного обладания повергали их в безысходное отчаяние.

Гийом оставался пассивным: страхи Мадлены передавались ему, и всякое разбивавшее ее потрясение отдавалось в нем. Спокойный в часы, когда успокаивалась она, он скатывался в бездну боли и скорби, как только она впадала в отчаяние. Она могла поддержать в нем ясность духа так же, как и повергнуть в безумие. Настроенный на ее лад и в ней растворившийся, питавшийся ее мужеством и ее волей, он заражался всеми ее ощущениями и отзывался на каждое биение ее сердца. Иногда Мадлена смотрела на него странным взглядом.

«Ах, — думала она, — если б у него был сильный характер, мы, может быть, оправились бы. Я хотела бы, чтоб он показал свою власть надо мной, вышел бы из себя, осыпал меня ударами. Я чувствую, что побои пошли бы мне на пользу. Если б я, избитая, лежала на полу, если б он доказал мне свое превосходство, мне кажется, я бы меньше страдала. Он должен кулаками убить во мне Жака. И он убил бы его, если б был силен».

Гийом читал эти мысли в глазах Мадлены. Как и она, он понимал, что, наверно, оторвал бы ее от прошлого, имей он твердость строго обращаться с ней и любить ее так, чтобы своими объятиями вытеснить из ее памяти Жака. Он должен был не дрожать вместе с ней, а оставаться спокойным и быть выше ее волнений, противопоставив ей свою ясность духа. Рассуждая таким образом, он обвинял себя во всех несчастьях и еще больше поддавался унынию, называя себя трусом и не умея победить свою слабость. В такие минуты супруги надолго погружались в мрачное молчание. В углах рта Мадлены появлялась горестная и презрительная складка; Гийом нервно замыкался в гордом сознании благородства своих чувств, которое было его последним прибежищем.