Читать «Польско-русская война под бело-красным флагом» онлайн - страница 102

— Ты слышал? — говорит мне все время кто-то, разносясь как эхо, и что-то тормошит меня с одной стороны, какой-то дополнительный вспомогательный ветер в левое плечо.

После долгой борьбы мне все же удается нажать надлежащую кнопку, и из меня, в соответствии с правдой, доносится что-то похожее на «нет», но звук такой, будто рот набит каким-то неопознанным картофельным пюре. Я сразу же пугаюсь, зря я это сказал, потому что теперь из-за своей болтливости и прямолинейности я попал на следующий этап, надо было ничего не говорить, тогда они, возможно, и выключат эту камеру.

Так оно на самом деле и оказалось. Только я сказал «нет», как карусель тут же закрутилась с новой силой, ветер тормошит меня за плечо, двигатель шумит, и на меня сваливается очередной вопрос, теперь он звучит так: «Не слышал?» Не слышал и не слышал, ладно, если ты не понял вопроса, мы зададим тебе его еще раз, и еще раз, до победного конца, пока ты не ответишь, пока ты не ответишь, можешь тут сдохнуть, но публика хочет знать, ты слышал? Не слышал? Публика хочет знать правду.

С полным доверием к своим артикуляционным возможностям я стараюсь еще раз подчеркнуть, что нет, но у меня уже не получается так хорошо как в первый раз, выходит как-то по-другому, менее понятно, может быть, я говорю даже что-то среднее между «да», потому что уже сам не знаю, слышу только шум, а дым все гуще, все менее прозрачный, это все, что я успеваю заметить, прежде чем мои глаза окончательно закрываются.

А потом наступает длинный, хуже, чем обеденный, перерыв, и если бы меня попросили представить это графически, мне пришлось бы зарисовать весь лист черным, от силы осталось бы несколько белых троеточий. Потому что я просыпаюсь только тогда, когда уже становится совершенно очевидно, что я иду, хотя, может, скорее качусь, как груда камней, завернутая в тряпку, и только эта тряпка удерживает их в куче, не позволяя раскатиться в разные стороны, но все равно они в любой момент могут рассыпаться. Так или иначе, но похоже, что я нахожусь в движении. Хотя вполне возможно, что это улица движется относительно меня, крутится прямо перед моими глазами, как гребаный бело-красный мультик, утыканный флагами по самое не хочу, как торт на день рождения, который специально для меня испекла мама Изабелла в честь моего возвращения из непробиваемой тьмы, где я пребывал все это время в целях восстановления здоровья и перевоспитания. Потому что исключительно так я могу себе это объяснить. Другого объяснения у меня нет. Я привожу с собой разные туристические воспоминания, памятные пейзажи, на которых запечатлена эта темень во все поры дня: утром, днем и ночью, в профиль, в анфас и с птичьего полета, хотя на первый взгляд она выглядит везде одинаково, то есть абсолютно и непроницаемо черной. У меня завалялись даже кое-какие снимки, сделанные собственным фотиком: я на фоне тьмы, хотя меня там не видно, но скорее всего я там был. А вот, Изабелла, специально для тебя я привез немного тьмы в баночке, тамошнее фирменное блюдо, правда, я уже немного съел, потому что кормили нас плохо, некалорийная какая-то была еда, непитательная.