Читать «Ричард Львиное Сердце: Поющий король» онлайн - страница 34

— Жан де Жизор, естественно, повел себя иначе, — вздохнул Робер де Шомон.

— Естественно, — кивнул Ричард. — Он поднял черную бровь, посмотрел на трубадура испепеляющим взглядом и ответил: «Да неужели! Дорогу сенешалю великого магистра тамплиеров!» Де Туар выхватил меч и взревел: «Нахал! Да тебя следует проучить! Будем драться не на жизнь, а на смерть!» Это была его роковая ошибка. Жан де Жизор выхватил свой меч, началась схватка, которая длилась недолго — первым же ударом сенешаль рассек трубадуру шею и ключицу. Виконт рухнул на пол, обливаясь кровью и ревя от боли. К де Жизору бросились видевшие сей неравный поединок трубадур Гираут де Борнель и двое жонглеров — Иснар и Сордель. Они схватили его за руки, ибо тот снова занес свой меч, но было и без того уж поздно — несчастный де Туар лежал в луже крови без дыхания. Старое сердце не вынесло боли. Все глубоко скорбели, оплакивая Клитора.

— А Жан?

— Любой другой на его месте тотчас бы покинул Тулузу, — скрипнул зубами король Англии. — А эта сволочь лишь на третий день соизволила убраться. Ему плевать было, что отовсюду льется на него ненависть. Кажется, он даже наслаждался всеобщей неприязнью.

— Есть люди, которые обожают, когда их боятся и ненавидят, — сказал Амбруаз. — Таковы, наверное, были Нерон и Калигула.

— А еще спустя два года Жан де Жизор убил Томаса Лондонского, — сказал Ричард.

— Однако все же его имя никогда не значилось среди упоминаемых убийц Бекета, — возразил Амбруаз.

— Однако все же я утверждаю, что именно он был главным виновником этой смерти, — возразил Амбруазу король.

— И я могу подтвердить, — вставил Робер, — что, когда Жан приехал в Париж на встречу с великим магистром де Сент-Аманом, я повидался с ним и с глазу на глаз спросил: «Жан! Правда ли, что ты своею рукой убил архиепископа Томаса Кентерберийского?» Так он мне ничего не ответил. Посмотрел на меня своим черным взглядом, сощурил зрачки и презрительно усмехнулся.

— В ту зиму, — снова заговорил король Англии, — я приехал в Бретань, чтобы присутствовать на коронации моего старшего брата Анри. Архиепископ Йоркский венчал его короной Англии в качестве полного наследника своего отца. Вражда между моим отцом и Томасом Лондонским, которая ненадолго затихла, вновь вспыхнула, когда архиепископ не подписал ни одно из соглашений кларендонской конституции. При дворе его снова перестали именовать вежливо примасом Англии, а вновь презрительно величали по фамилии — Бекет. Отец же и вовсе говорил о нем: «сарацинкин сын» . Узнав о том, что коронация Анри поручена не ему, а архиепископу Йоркскому, Томас, сидя в Кентербери, пришел в бешенство и прислал отцу гневное письмо. Тогда отец приказал отдать под суд троих епископов, которые подозревались в незаконном присвоении себе государственного имущества. Все трое были из числа любимцев Томаса Бекета. В ответ сарацинкин сын разозлился так, что отлучил от Церкви Йоркского архиепископа и всех епископов, участвовавших в коронации моего старшего брата. В это время мы переехали в Бордо. Это была счастливая пора, когда мы впервые с отцом подружились. Увы, сия дружба быстро рухнула, подобно кое-как построенному дому. Помню, мы сидели за обедом, отец милостиво выслушивал мои рассказы о жизни при дворе Раймона Тулузского, вдруг входит гонец с известием о новом деянии Томаса. Отец пришел в неописуемую ярость и, топая ногами, воскликнул: «О Боже! Почему среди преданных мне людей не найдется ни одного смелого рыцаря, способного избавить меня от беспокойного попа?!» Я имел дерзость заметить ему, что он произносит страшные слова. Тут он как заорет на меня: «Прочь, отродье Элеоноры! Уйди с глаз моих долой! Почему я должен приспосабливаться к тебе, а не ты ко мне? Прочь, щенок!» После таких слов я не мог оставаться рядом с ним за одним столом, резко поднялся и пошел прочь. Когда я выходил из зала, то увидел Жана де Жизора. Он и еще четверо рыцарей, из коих двое были явные тамплиеры, с самым решительным видом покидали помещение. Когда он оглянулся и мельком посмотрел на меня, мне от души захотелось снова показать ему язык, и я зря не сделал этого.