Читать «Тайна Пушкина. «Диплом рогоносца» и другие мистификации» онлайн - страница 5

II

Предположим, мы правы, и Пушкин действительно был литературным мистификатором; но в таком случае в его характере должны были иметь место черты, соответствующие этому мистификационному дару. «Стиль – это человек» , – когда-то сказал Бюффон, имея в виду, что стиль – это характер . И если мистификаторский талант Пушкина и в самом деле был так велик, эти, соответствующие ему черты характера должны были проявляться на протяжении всей жизни и не могли остаться незамеченными. Пушкинское творчество и дошедшие до нас свидетельства его современников это подтверждают: Пушкин был остроумцем и проказником .

В самом деле, не каждый остроумец – мистификатор, но мистификатор обязан быть мастером двусмысленностей, что, собственно, и значит быть остроумцем. Пушкинское остроумие общеизвестно и не нуждается в иллюстрациях: его двусмысленности до сих пор являются предметом исследования, а его скрытые шутки обнаруживают и в наши дни. Пушкин был блестящим мастером двусмысленностей . Но был ли Пушкин таким ярко выраженным проказником ?

Эта черта – далеко не редкость, в детские годы она проявляется у многих, но редко кто сохраняет ее и в молодости и тем более – в зрелые годы. Пушкин в детстве, судя по всему, и был таким проказником. Е.П.Янькова, бывавшая в доме Пушкиных и не раз видевшая маленького Сашу, в подтверждение своих наблюдений приводила слова бабушки Пушкина, Марьи Алексеевны Ганнибал: «Бабушка, как видно, больше других его любила, но журила порядком: “Ведь экой шалун ты какой, помяни ты мое слово, не сносить тебе своей головы”». П.И.Бартенев сообщает нечто сходное: «На седьмом году Пушкин сделался развязнее, и прежняя неповоротливость перешла даже в резвость и шаловливость ».

Со слов бывшей помощницы няни у Пушкиных:

«Раз Ольга Сергеевна ( сестра Пушкина ) нашалила что-то, прогневала мамашу, а та по щеке ее и треснула. А она обиделась, да как? Мамаша приказывает ее прощенье просить, а она и не думает, не хочет. Ее в затрапезное платьице одели, за стол не сажают, на хлеб, на воду и запретили братцу к ней даже подходить и говорить. А она, – повешусь, говорит, а прощенья просить не стану! А Александр-то Сергеевич что же придумал: разыскал где-то гвоздик, да и вбивает в стенку. “Что это, спрашиваю, вы делаете, сударь?” “Да сестрица, говорит, повеситься собирается, так я ей гвоздик приготовить хочу”. Да и засмеялся – известно, понял, что она капризничает да стращает нас только. Уж такой удалой да вострый был».

Среди первых проказников Пушкин был и в лицее; отзыв Ф.П.Калинича (учителя чистописания):

«Да что он вам дался – шалун был, и больше ничего!»