Читать «Рассказки конца века» онлайн - страница 73

— А мне сказали, что надо, — поднял зареванные глаза Алеша.

— Кто тебе сказал? Васька, наверное, Хрыч? Не верь ты ему, Алешенька. Васька Хрыч — дурак и отпетый враль… И мошенник… Даром что второгодник… Шпана он дворовая, твой Василий, и что с него взять? — шерсти клок?

— Не надо про Васю плохо. Вася мой заядлый товарищ по всяким играм… Мы с ним к Таньке Ромовой вместе ходим, он слева, я справа — или наоборот…

— К Танюшеньке ходи, это надо… Я к ней тоже в твои годы ходила — не без этого. А с Василием осторожно. Он тебя продаст, подведет, никогда не выслушает… Вася — он такой. Парень что не надо…

— Но почему?

— Вот подожди: он тебя научит… Почешешь репу, и все. Поздняк будет.

Альбом лежал, обнажив недорисованное: Деда Мороза. Приветливый старик пушил бороду и залихватски волок мешок. На сером мешке, как водится, алела надпись: «подарки». Он волок мешок среди сугробов и елок. Дело было в лесу; но елки были в гирляндах, цветных шариках и фонариках. Из-за елок смотрели разные звери. Как ни удивительно, даже слон… В чем-то шерстяном — так что, может, это был мамонт… Досрочно воскресший к празднику… Дед Мороз пилил в соответствии с табличкой на палке. Палка торчала из снегов, а слова над стрелочкой говорили: «к детям»… Позади Деда Мороза виднелся чей-то контур — недорисованный…

Над картиной было подписано: «Миф XX века».

Алеша тихо-мирно перестал плакать.

— Спасибо, Ольга Николаевна… Помогли…

— Мальчик мой, у меня к тебе личный вопрос… Только не пизди, солнышко — скажи правду, как бы горька она не было. Или сладка — мало ли… Ты действительного ревновал этого мандалая?

И Ольга Николаевна, ради большей ясности, пнула ногу погибшего Тимофея.

— Нет, — признался Алеша. — Я просто хотел умягчить его конец. Конец-то, между нами, тяжелый… Зачем гадить в последний миг? Пусть радуется, что из-за него готовы на многое… Пусть радуется, что даже такие дети… Это ведь хорошо, когда тебя любят дети?

— Очень хорошо, — выдохнула она. — Так вот ты какой, мой мальчик.

— Ну конечно, Ольга Николаевна. Конечно, я ревновал только вас… Не могу назвать это любовью… Детская навязчивость — самая нелепая. Вы согласны?

— Да! — крикнула она. — Миллион раз да! — и метнулась в сторону цепенеющего Алеши.

Сгребая его в охапку, она говорила следующее:

— Как мы этого барбоса… проучили, да?.. он материя, косная материя — недаром их в элите зовут топорники… Дух должен торжествовать… вытащить себя из дерьма… за уши… за нежные твои ушки… Вот увидишь, мой дивный мальчик… Ой!

Ноги ее мелькнули перед лицом Алеши. Глаза расширились, и реальность канула в них.

— Какой же ты все-таки дивный…

— А мы успеем? — он сморщил нос. — До прихода вашего, чтоб он не пришел?

— Супруга-то? Успеем, — весело сказала она. — Если не станем возиться с трупом. Пусть с ним возятся бандиты из службы края. Им за это уплачено…

— Тогда скорее лезьте…

И Ольга Николаевна полезла в шкаф за большой зеленой коробкой с тремя продольными полосами. Цвета они, эти полосы, были красного… По центру коробки был выписан равнобедренный треугольник, внутри его сиял глаз. Мудрый и все понимающий — даром что нарисованный на картоне… Она второпях подмигнула этому глазу. Алеша наконец-то радостно замычал.