Читать «От всякого древа» онлайн - страница 5

— Что ж ты не приведешь его? Может, он богатый!

— Да уж очень нудный!

— Ничего, ты его приведи, может, он еще не такой нудный!

— Ага, я приведу, а вы его сразу и отобьете! — смеялась Лиза. — Знаю я вас: кого к вам ни приведи — все ваши!

Но Алим отнесся к приятельницам Лизы почтительно — и только.

— Я так понимаю, — сказал он, желая, видимо, польстить им. — Вы Лизе, как матери!

На что одна из сестер отрезала:

— Трое мамочек для Лизаветы — не слишком ли много?

— Больше — лучше! — сказал Алим улыбаясь.

— Чего это вы вздумали их матерями называть? — беспокоясь, не показался ли он сестрам слишком смешным, выговаривала ему на обратном пути Лиза.

Невестка наконец была довольна: никаких смешков и разговоров шепотом на лестнице, никаких исчезновений Лизки на ночь — Алим приходил и садился в комнате, и рассказывал о своей матери, о своих сестрах и братьях, о своем доме и саде, и при этом не спускал глаз с Лизаветы.

Зато сестры его невзлюбили. Не было в нем ничего, что бы не высмеивали они: и выглядывающие завязки кальсон, и худобу, и акцент. А ведь у него было красивое лицо. Но эти тоскливые преданные глаза (сестры говорили — «собачьи»), эта маленькая фигура! Чем с большим уважением и почтением относился он к ним, тем большей неприязнью проникались они.

При этом его беззастенчиво эксплуатировали:

— Сегодня танцы — пускай твой Абрек билеты купит!

— Скажи Рашиду, что завтра мы в кино пойдем!

— Пусть Мухамед конфет купит!

— Скажи своему Вано, что у нас день рождения!

Каждый день они называли его по-новому, иногда, обнаглев, и при нем даже. Но Алим, кажется, не видел в этом никакой насмешки. Всякий раз он очень серьезно поправлял их:

— Очень плохой память на наши имена! У нас имена трудный. Но у меня простой. Алим. В армии друг звал меня Алик. Это русский имя. Еще один друг Алеша звал меня. Лиза-джан зовет Алим. У брата трудный имя. Сразу никак запомнить. Мать моя тоже трудный имя. Но мать можно просто мать звать. У вас тоже так? Мама — это у всех так. У нас стариков уважают. Очень. У русских не так. Если мать не уважать, совсем плохо.

Сестры, отворачиваясь, зевали, и Лиза перебивала его нескончаемую речь.

Постепенно, однако, Алим начал понимать, как к нему относятся. Однажды он отказался купить на всех билеты на танцы:

— Почему Миша-джан не купит? У него девушка такая же, как у меня.

К удивлению сестер, он усвоил даже их манеру «путать» имена, причем умудрялся это делать в одной фразе:

— Может, Рая, хочешь конфету, не надо стесняться, кушай, Маша, это хороший конфет, Валентина!

Сестры морщились:

— Твой Абдулахман-то расхрабрился, гляди-ка, остроумие свое показывает!

— Ты не смотри, что он тихий — он тебя еще и бить будет. У вас ведь, Алим, жен-то бьют, правда?

— Зачем хорошую жену бить? Хорошую жену беречь надо. Такую, как ты, держать нельзя. Ее один раз ударить надо — и чтобы из дому ушла. А Лизу бить не надо — она добрая девушка.

Однако, побунтовав, Алим все-таки делал то, чего от него хотели, и, перекинувшись с ним двумя-тремя злыми шутками, сестры продолжали его терпеть.