Читать «Битва при Пуатье» онлайн - страница 26
Жан-Анри Руа
Европейские исследователи ислама обычно отказываются принимать это предание, которое, как им кажется, свидетельствует о наличии в Коране непозволительного противоречия. Почти все ученые, принадлежащие к арабской традиции, соглашаются с ним. Как же такое могло произойти? Мы не понимаем, почему Пророк отказался от своего стиха, если тот принес ему такой успех и, наконец, приобрел ему столь желанную аудиторию.
Однако все проясняется, если допустить, что реакция публики была равнодушной. Мухаммед осознал, что даже такой важной уступки недостаточно. Для него эта неудача была доказательством того, что подтолкнул его к этому шагу не Аллах, а Сатана.
Эта позиция двусмысленна, но тем не менее абсолютно искренна. С объективной точки зрения, факт обнародования стиха, а затем заявление о том, что его не следует принимать во внимание, так как он продиктован дьяволом, принять сложно. Если устами своего пророка действительно глаголет Бог, то демон может подделать его весть, только если он равен ему по силе, а это уже манихейство. Мы видели, с какой энергией Мухаммед отрицал выдвинутое его противниками обвинение в одержимости демоном. Допустить, что этой злой силой был продиктован один стих, не значит ли дать им основание для таких утверждений, ведь в таком случае ничто не мешает думать, что и все остальные происходят из того же источника? Существует и искушение заподозрить, что на самом деле Мухаммед занял поистине беспроигрышное положение. Он начинает с того, что издает стих, а когда результат выявляет его непригодность, автор оставляет за собой право взять свои слова обратно. Колода оказывается крапленой – как бы ни легли карты, выигрыш обеспечен. Субъективно такая позиция понятна. Пройдя через сомнение и подвергнув свои видения критике, Мухаммед глубоко убежден, что является гласом божества. Как тогда объяснить то, что божественный глагол не воодушевляет людей, и что делать, чтобы этого добиться? Каково бы ни было средство, если люди пойдут за ним, оно будет считаться хорошим, так как именно это послужит доказательством тому, что полученная весть воистину исходит от божества. В результате, вопреки внутреннему убеждению, принимается положение о второстепенных божествах. Толпа остается враждебной. Значит, это не Божьи глаголы, и, чтобы снова обрести их, нужно вернуться к первоначальной идее, даже если после этого придется проповедовать в пустыне.
Здесь действует логика чувства, которая противоречит логике ума, но часто обнаруживается в мистическом опыте.
Если поставить первыми суры 73 и 74, предваряемые формулой обвития, которому подвергался Пророк во время своих экстатических припадков, то уже в них можно распознать основное содержание учения о ритуальных предписаниях, о человеческом долге, о Судном дне, и даже известную формулу:
