Читать «Язык вещей» онлайн - страница 9
Деян Суджич
Мысль о том, что вещи, которыми мы владеем, отражают ход времени, отнюдь не нова. В свое время следы прожитой жизни придавали авторитет вещам – вспомните потрепанные старые камеры Nikon, которые фотографы во время вьетнамской войны таскали по кровавым полям Юго-Восточной Азии. Блестящий логотип заклеивали скотчем, чтобы не привлекать внимание снайперов, сквозь стершуюся черную краску просвечивала тяжелая медь корпуса. К таким вещам хотелось относиться с уважением. Они были созданиями мастеров своего дела, продуманными и искусно сработанными механизмами, где одним нажатием кнопки вы поднимали зеркальце, позволяющее видеть сквозь линзу. Само присутствие этих вещей говорило об их интеллекте и полезности. Они были буквально вечными: отличную работу гарантировали искусство оптиков, выточивших линзы, и тщательность, с которой были сконструированы металлические лепестки, определявшие угол раскрытия обтюратора. Все эти свойства не утрачиваются с годами.
Можно сказать, что вещи, остававшиеся с нами десятилетиями, проживали жизнь вместе с нами.
Отношения же современного человека и новых вещей кажутся лишенными всякой глубины. Привлекательность изделия и его продажа обеспечиваются внешним видом, который не выдерживает физического контакта. Цветок влечения вянет так быстро, что страсть гаснет едва ли не в тот момент, когда вы расплачиваетесь у кассы. Желание обладать вещью пропадает намного раньше, чем вещь успевает состариться. Дизайн стал напоминать разновидность пластической хирургии – вроде инъекций ботокса, разглаживающих морщины и создающих недолговечную иллюзию красоты. Только сим-карты в наших телефонах могут что-то узнать о нас, регистрируя наши дружеские связи и повседневные дела благодаря номерам, которые мы на них записываем, и построить на их основе осмысленные базы данных.
Но эти базы данных, как и история наших заходов в Google, способны не только делать нашу жизнь удобнее, но и стать источником вполне оправданной паранойи.
Одна швейцарская часовая фирма построила свою весьма эффективную рекламную кампанию на том, что обратилась напрямую к человеческим чувствам, выдвинув следующий тезис: по сути, вы не владеете ее изделиями, а лишь храните их для того, чтобы передать будущим поколениям. Эта апелляция к классовому самосознанию – еще один способ понять язык вещей. В дневниках Алана Кларка есть язвительная запись о его коллеге-министре в правительстве консерваторов Майкле Хезелтайне: тот выглядит как человек, которому пришлось покупать себе мебель. Это намек на то, что лишь вульгарные люди или выходцы из низов способны на такой пошлый поступок, как покупка нового обеденного стола, – приличным людям мебель достается по наследству. (Забавно, что именно отец Алана Кларка – специалист по истории искусств и бывший директор Национальной галереи Кеннет Кларк – был создателем телесериала «Цивилизация» и автором одноименной книги, спровоцировавшей Джона Берджера на ответный удар в «Искусстве видеть».)