Читать «Тайна монеты Каракаллы» онлайн - страница 49

Володя понял, что зря обидел друга, и замолчал. Кошмарик же подумал про себя: «Так его, правильно я отделал! Хоть и не пустое это для меня дело. Я тоже посмотреть хочу, не клюнет ли кто на эту наживку! Не попадет ли кто в нашу мышеловку!»

Они прилепили скотчем афишу к стене, рядом с объявлением о пропаже Валентина Разуменко, и пошли назад, к магазину. Мужики были какими-то хмурыми, будто обиженными. Каракалла без обиняков заявил:

— В общем, режиссеры и продюсеры, нужно нам перед репетицией еще помаленьку глотнуть да закусить. А то работа не пойдет.

Гета и чтец его дружно поддержали. Вякнули в поддержку предложения и остальные двое, но Кошмарик их тут же осадил:

— Вы, бухарики-сухарики, не в труппе, вот и нечего пристраиваться. Артистам мало достанется из-за вас, что же мне, снова в магазин бежать? Договор есть договор — по тридцатке после спектакля, и — клизма, то есть баста!

Решительная речь Кошмарика отрезвила зарвавшихся. Бутылку и закуску все-таки купили и пошли искать «репетиционный зал». Мужики знали все укромные и тихие уголки на горе, поэтому решили разместиться почти на вершине, где на деревьях гнездились вороны, тучей летавшие и оравшие здесь. Володе вначале показалось, что вороний грай будет мешать, но потом он понял — так и надо для усиления трагичности происходящего. Он даже позабыл, зачем затеял все это. Его переполняла тревога творца, приступающего к созданию чего-то великого.

Артисты же перед созданием «нетленки» развалились на траве, зазвенели стаканы, задымили сигареты. Всем нравилось отдыхать и одновременно ощущать себя причастными к искусству. Кошмарик, заметив, что артистов начинает забирать хмель, скомандовал:

— Так, господа-артисты — «синяки»-бухарики! Потом докушаете, никуда от вас не убежит. Занимайте места. Режиссер уже на взводе.

Артисты лениво поднялись, и репетиция началась…

То ли водка, то ли дремавшие до поры до времени неиспользованные таланты заставили мужиков показать себя во всей красе. Пока они держали в руках по листку с текстом, но страсти уже выливались из них бурным потоком. Говорили они грубыми, хриплыми голосами, совсем не там расставляя акценты, но история об убийстве Геты братом их захватила. Страсти закипели, когда дошли до сцены, где Каракалла набрасывается на брата и душит. Здесь уж ярости «синяка», игравшего императора, не было предела. Он заскрежетал зубами, зачем-то выпучил глаза, дико ими вращая, накинулся на Гету и, не рассчитав силу броска, опрокинул на траву, после чего оседлал его и сжал на его горле руки так сильно, что братец захрипел.

— Стойте! Стойте! Не годится! — остановил злодеяние Володя. — Душить надо не так!

— А как? — недовольно спросил вставший на ноги, тяжело и яростно дышащий «синяк». — Я что, плохо душу?

— Нет, не плохо — даже очень натурально душите. Только подойдите к своему брату со спины. Каракалла такой коварный, гнусный тип, что никогда не посмел бы взглянуть в глаза жертве. Ну, прошу вас!

«Синяку» не очень-то понравилось выражение «гнусный тип». Он-то считал себя императором, а поэтому и действовал решительно, по-императорски. У Володи же были свои задачи. Он хотел произвести на преступника сильное впечатление, воспроизведя действительные события.