Читать «Так плохо, как сегодня (сборник)» онлайн - страница 65

– Я подумаю…

– Можешь не думать, – разрешил Митя. – Я тебя не отпускаю.

Денисову неожиданно понравилась такая постановка вопроса. Он устал за всех думать и принимать решения. Очень удобно, когда это делают за тебя.

Денисов позвонил домой и попросил жену принести ему мыло, щетку, тапки и книгу Маркеса «Сто лет одиночества». Книга была толстая, ее можно было долго читать, а главное, начинать с любого места, не обязательно с начала.

Переговорив с Денисовым, Шуня поняла – Митя перевыполнил программу. Он не только напугал его, но и запрятал в больничных стенах. И если Шуня, как часовой, будет охранять эти стены, то к Денисову будет практически не прорваться.

На другое утро Шуня понесла в больницу все необходимое, а Мите – флакон французских духов как награду за службу. Но Митя награду не взял, а объяснил Шуне, что Денисову нужны: протертая пища, режим и сон. Митя выглядел обеспокоенным. Так бывает с актером, который вживается в образ и уже не может отличить, где он сам, а где его герой.

– У тебя такой вид, как будто мы не договаривались, – улыбнулась Шуня.

– Может быть, мы и договаривались, но у него действительно язва, большая и глубокая. И не одна, а две.

– Ну, две – это слишком, – снова улыбнулась Шуня.

– Странный ты человек. Непредсказуемый, – поделился Митя. – С мужем катастрофа, а ты радуешься.

Шуня не радовалась, однако и не паниковала. Она не верила, что с Денисовым может случиться что-то плохое. У Шуни не возник импульс опасности. Во-вторых: настоящая, а не выдуманная болезнь освобождает от притворства. В притворстве трудно прожить больше одного дня. Шуне, во всяком случае, трудно. А в-третьих, она становилась необходима Денисову и тем самым выходила на первый план, а Болотина оставалась где-то на задворках. Предстоящий больничный кусок жизни наполнялся взаимной необходимостью, как раньше, когда они не могли и не хотели обходиться друг без друга.

Митя по знакомству положил Денисова в отдельную палату, похожую на маленький гостиничный номер. Больные из общих палат время от времени навещали Денисова и почувствовали, что он не в коллективе, а в изоляции. Но Денисов с радостью встретил свое одиночество. У него появилась возможность спать, думать и, главное, не слышать своего голоса. В последнее время ему постоянно приходилось доказывать, спорить, кричать, выступать, и у него в ушах непрестанно стоял его собственный голос. От своей Страсти тоже хорошо бы отдохнуть. Она была своего рода перегрузкой. Ей все время надо было соответствовать. И от повторяемости семейной жизни спрятаться. Укрыться с головой одеялом. Принцип жизни – повторяемость. Так же, как в природе: весна, лето, осень, зима – и опять все сначала. И если природа позволяет себе повторяться – значит, и человеческая жизнь должна подчиняться ее законам. И Денисов согласен был подчиняться. Но через паузу. А пока читать чужую жизнь, про чужое колумбийское одиночество, молчать, не слышать своего голоса и никуда не торопиться.

Шуня появлялась с утра, тихо, уютно, как мышка-норушка, сновала, убирала в палате, доставала из сумки завтрак. Митя сказал: протертая пища, покой и сон. Пищу Шуня обеспечивала с базара, а для поддержки покоя принесла пяльцы и канву и показала, как вышивать крестом. Сейчас эта культура вышивания уже ушла совсем. А Шунина мама Лариса Николаевна мастерски, с подлинным творчеством вышивала на пяльцах розы и потом делала подушки-думочки. Даже, говорят, какой-то король любил вышивать крестом.