Читать «Крещение Киевской Руси» онлайн - страница 66

Должно заметить, что хотя о миссии Кирилла и Мефодия написано до четырех тысяч работ, о специфике их вероучения известно довольно мало. Причина заключается, как и во многих других случаях, во взгляде на вопрос либо с римской, либо с константинопольской точки зрения и стремлении низвести миссию к одному из этих центров. Пожалуй, в одном только – впрочем, весьма существенном – наблюдается известное единомыслие: славянские первоучителя больше ориентировались на раннее христианство, нежели византийские патриархи или римские папы. Внешний отличительный их признак – почитание апостола Павла, наиболее последовательно отстаивавшего равноправие народов и демократические традиции. Неясно, однако, были ли эти представления результатом воспитания и личных наклонностей братьев, или же они использовали культ Павла у западных славян, поскольку с его именем связывалась апостольская проповедь на землях римского Илюрика (Иллирии, территории, примыкающей к Адриатическому морю и включавшей столь привлекательные для русского летописца области Норика и Паннонии).

Ориентация на традиции раннего христианства сама по себе не могла считаться предосудительной с католической или православной точки зрения. Но фактически она вела к столкновению и с той, и с другой. Именно это обстоятельство не учитывается в должной степени. А дело в том, что для раннего христианства неприемлема была сама иерархия, как она складывается в Риме и Константинополе. Не случайно, что, в конечном счете, ожесточенность преследований еретиков обычно следовала за покушением на иерархию.

Идея единой неразделенной церкви, культивируемая в рамках кирилло-мефодиевской традиции, предполагает к тому же широкую веротерпимость, по крайней мере, к разным течениям внутри христианства. Из посланий Павла можно было извлечь, по существу, терпимое отношение и к язычеству. Веротерпимость же неизбежно должна была повести к «прорастанию» через кирилло-мефодиевскую традицию местных представлений, поскольку Кирилл и Мефодий пришли в земли, ранее уже принявшие крещение.

Миссия Кирилла и Мефодия приходится на период резкого обострения отношений между Римом и Константинополем, когда патриарх Фотий предъявил своему коллеге папе римскому Николаю 60 претензий, в которых усматривались отступления от «правой веры». Кирилл был лично знаком с Фотием и, кажется, должен был как-то реагировать на позицию патриарха. Но тут мы сталкиваемся с любопытным фактом: «Византийские источники о миссии Кирилла и Мефодия вообще не упоминают. И это, очевидно, не потому, что Константинополю была безразлична деятельность своих миссионеров, а потому, что Кирилл имел собственный взгляд на христианское вероучение и явно не разделял экстремистских взглядов Фотия, в частности, взглядов элитарного характера на преимущество всего греческого перед негреческим. В деятельности Фотия слишком явно просматривались имперские амбиции чисто светского толка. Идее равенства народов такая позиция явно не отвечала. Кирилл же не просто воспринял формулу апостола Павла («нет ни эллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос»), а и усилил его дополнением о необходимости всем народам иметь свое письмо, дабы каждый народ мог приобщиться к высшим ценностям мировой культуры.