Читать «Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора» онлайн - страница 390

* * *

Чайка выполнил команду Кремля. Но то, что он сделал, граничило с преступлением, поскольку стало «посягательством на конституционное право граждан на объединение». Что можно сказать по этому поводу? Только то, что давление на меня не прекратилось и после того, как Путин уже официально стал президентом России.

Боялся ли Кремль, что под мои знамена могут встать многие граждане России?.. Не знаю. Ведь после завершения выборов я четко разъяснил свои позиции. Да, в дни президентских выборов шла бескомпромиссная борьба, я резко критиковал Путина как кандидата. Эта критика отражала мою гражданскую и человеческую позицию.

После того, как выборы состоялись, ситуация поменялась. Конечно, выборы не были честными. Тем не менее, Путин был избран: он собрал много голосов. Значительная часть россиян высказалась в его пользу, предпочтение было отдано именно ему, а не мне или Зюганову. После инаугурации, хотел я того или нет, Путин стал президентом. Хороший он или плохой президент, но теперь все мы, его бывшие соперники, обязаны были смириться со своим поражением и всемерно помогать ему укреплять нашу общую Родину (хотя сам голосовал против него и стремился выйти победителем). Естественно, я оставлял за собой право высказывать свое мнение в случае явной неправоты президента, но резкую критику, естественную для предвыборной борьбы, я сразу же прекратил.

Однако в Кремле, видимо, все же боялись усиления моего влияния, и в регистрации нам было отказано под надуманным предлогом, что правозащитная деятельность исключает политические функции. Иными словами, если мы говорим о своей организации, как об общественно-политической, то она не может быть правозащитной.

Но это – глупость как с правовой точки зрения, так и с позиции здравого смысла.

Сейчас нет более важной политической цели в России, чем защита прав и свобод гражданина, поскольку мало существует на нашей планете государств, где права человека столь сильно ущемлялись бы и подавлялись, как в России. Я пытался объяснить в суде, что наше движение не собирается становиться на путь диссидентских организаций. Диссидентство в России уже себя исчерпало, сегодня его просто не существует. Моей целью было воссоздание правоохранительного движения на принципиально новых условиях, на принципиально новом подходе, когда и гражданские, и политические свободы, а также информация находятся на качественно более высоком уровне. Я хотел в своем движении все то новое, прогрессивное, чего мы добились за последние годы, объединить со всем тем лучшим, что было при социализме, когда акцент в нашей стране делался на социальные гарантии и права человека.