Читать «Александр Гитович» онлайн - страница 71

«Я исхожу из того положения, — заметил он, — что поэтический перевод есть подлинное искусство, и это означает, что оно в случае торжества и удачи приносит автору не меньше счастья и удовлетворения, чем собственное оригинальное произведение».

Переводческой работе посвящен цикл стихотворений поэта. Одному из них предпослан эпиграф из А. Тарковского:

Для чего же лучшие годы Продал я за чужие слова? Ах, восточные переводы, Как болит от вас голова!

Гитович решительно не согласен с Тарковским. Конечно, признает он, «этот труд, как всякий труд — не отдых, но я о нем не сожалею, нет!». Задумываясь над строчками Тарковского, он окидывает мысленным взором все эти долгие двадцать лет. Перед ним чередой выстраиваются бессонные ночи и озаренные удачей дни, бесконечные поиски вернейших слов, беседы с ленинградскими китаистами, переписка с Н. Конрадом, который поддерживал его советами (недаром «Три стихотворения о переводах» посвящены ему), и неудовлетворенность собой — все было за эти двадцать лет работы. Она, эта работа, требовала не меньшего напряжения сил, чем сочинение оригинальных стихов. Это был Труд с большой буквы:

Он был моей свободою и волей, Моею добровольною тюрьмой, Моим блаженством и моею болью, Сердечной болью, а не головной. Пытаясь современными словами Перевести китайский старый стих, Я как бы видел древними глазами Тревогу современников своих. И так я сжился с опытом столетий, Что, глядя на почтенных стариков, Невольно думалось: ведь это дети — Я старше их на столько-то веков!

Брак Гитовича с древней китайской поэзией был заключен не по расчету, а по любви, и это, как свидетельствует старейшина цеха советских переводчиков Корней Чуковский, позволило А. Гитовичу стать «непревзойденным переводчиком древней восточной поэзии».

Небезынтересен такой факт: в последние годы в некоторых европейских странах (Венгрия, Югославия) появились переводы классиков китайской поэзии, сделанные не с оригиналов, а с переводов А. Гитовича.

Надо сказать, что Гитович, обладавший высокоразвитым чувством взыскательности к себе, о своих переводах китайцев говорил с гордостью. Эта гордость, конечно, была продиктована сознанием человека, хорошо, честно потрудившегося, сумевшего своим искусством вернуть людям красоту скрытых веками шедевров. В «Надписи на книге Лирика китайских классиков» Гитович ответил тем, кто недоумевал, почему он так часто отдавал свои силы переводам, вместо того чтобы писать оригинальные стихи:

Верю я, что оценят потомки Строки ночью написанных книг,— Нет, чужая душа не потемки, Если светится мысли ночник. И, подвластные вечному чувству, Донесутся из мрака времен Трепет совести, тщетность искусства И подавленный гордости стон.

Работа Гитовича над переводами древних китайских поэтов была не отходом его от жизни, а одним из маневров, с помощью которого искусный полководец выводит свою армию на поле сражения, чтобы одержать новые победы.