Читать «Александр Гитович» онлайн - страница 39

Мы уже знаем, какое место в творчестве Гитовича занял довоенный цикл «Разлука», как умел поэт по-своему сказать о том, что лежит «на сердце твоем и моем». Этот цикл появился не случайно: видно, у каждого поэта наступает пора, когда невозможно восстановить душевное здоровье, без того чтобы не высказаться о самом сокровенном.

Незадолго до начала войны, в апреле 1941 года, Гитович написал стихи «Нет, не тихого берега ужас…». Это было возвращение, но не прямое, а словно бы по спирали, к теме «Разлуки», к теме любви, той, «что в преданьях воспета и почти непонятна теперь». У нового цикла — «Долгая история» подзаголовок: «Вместо писем». Начинаешь читать, и тотчас тебя захватывает обнаженность чувства. На первых порах эта обнаженность даже отпугивает. Вот так бывает, когда мы по ошибке входим в чужую дверь. Но прочитано одно стихотворение, второе, и ловишь себя на мысли, что ты — не столько читатель, сколько соавтор.

В ту пору много было написано стихов о неверной любви, жестокой ревности, безжалостно клеймилась позором «она» за то, что забыла «его». Философия «Долгой истории» Гитовича была совершенно иной, она шла в русле лучших образцов нашей военной лирики, основы которой заложены лермонтовским «Завещанием». В стихах Гитовича нет идиллических настроений. Его любовная лирика — это никогда не прекращающийся спор совести, напряженной мысли.

Те комнаты, где ты живешь, То пресловутое жилье — Не сон, не случай — просто ложь, И кто-то выдумал ее. Те комнаты — лишь тень жилья, Где правдою в бесплотной мгле Лишь фотография моя Стоит как вызов на столе. Как тайный вызов твой — чему? Покою? Слабости? Судьбе? А может, попросту — ему? А может, все-таки — себе? Ну что ж, к добру иль не к добру, Но гости мы, а не рабы, И мы не лгали на пиру В гостях у жизни и судьбы. И мы подымем свой стакан За те жестокие пути, Где правда — вся в крови от рай, Но где от правды не уйти!

«Долгая история» — цикл очень грустных стихов об оборванной на полуслове любви:

Не плачь, моя милая. Разве ты раньше не знала, Что пир наш недолог, что рано приходит похмелье… Как в дальнем тумане — и город, и дом у канала, И темное счастье, и храброе наше веселье. А если тебе и приснились леса, и равнины, И путник на белой дороге, весь в облаке пыли, — Забудь, моя милая. Фары проезжей машины Его — и во сне — лишь на миг для тебя осветили.