Читать «Александр Гитович» онлайн - страница 25

Особенно памятной была встреча с военкомом конной бригады. Из первых уст Гитович и Лихарев узнали, как была разгромлена банда Файзулы Максума. Это был один из острых эпизодов борьбы с басмачеством. И Лихарев и Гитович рассказали о нем в поэмах. Лихарев назвал свою поэму «Защита Гарма». Он ограничился лишь пересказом главных событий: банда басмачей во главе с Файзулой Максумом захватила город Гарм, где не было ни одного красноармейца. Узнав об этом, комиссар Федин на самолете пролетел за ночь 500 километров (дело было в 1927 году), приземлился на главной площади городка. Имя Федина, известного своим легендарным мужеством и бесстрашием, наводило на басмачей страх. Увидев комиссара там, где никто не мог его ожидать, басмачи разбежались.

В основе поэмы Гитовича те же факты. Но его поэма не похожа на лихаревскую. Для Гитовича эпизод, связанный с разгромом банды басмачей, лишь повод для широкого героического повествования. Цель его, пользуясь выражением М. Горького, показать «человека-героя, рыцарски самоотверженного, страстно влюбленного в свою идею». Гитович дал характер большевика, раскрыл его в столкновении с врагами. В результате в его поэме мы наблюдаем не просто за боевым эпизодом, пусть весьма ярким, а становимся свидетелями своеобразного поединка двух моралей, двух идеологий. Для этого ему пришлось перенести действие в стан противника, показать тех, кто, как опытные режиссеры, держали в своих руках все нити басмаческой авантюры. Поэт сталкивает комиссара и опытного разведчика, полковника английской службы. Прежде чем они сойдутся в бою, мы видим их, так сказать, на исходных позициях, знакомимся с их внутренним миром.

Правда, сперва образ комиссара создается по известному трафарету: «скромность легендарная», молчаливость, «лицо худое становилось черствым, и разговор, налаженный с трудом, он обрывал», стоило только неосторожно «спросить о нем самом». Но постепенно комиссар приобретает живые, индивидуальные черты. Мы узнаем, что «в глубине души своей свободной он был поэтом слова одного», «точный смысл» которого «с первоначальной силой сознавал». Это слово «товарищ». Он никогда не жалел ни усилий, ни жизни проходящей, ничего, чтобы вызволить людей из беды, помочь таджикам сменить «лицо невыразимой нищеты, отмеченные вечною трахомой, усеянные оспою черты». «Пятнадцать лет он воевал за это», за то, чтобы вчера еще разобщенные люди становились товарищами, вливались в «народов сомкнутое братство». Его усилия не проходили впустую, и он радовался по-детски, когда видел, что день ото дня ширится круг его друзей.

И счастлив был, Когда, С известным шиком На ишаках проехав босиком, Его четыре старика таджика Окликнули: — Товарищ военком!

За пятнадцать лет жизни в пустыне комиссар хорошо изучил повадки и тех, кто «рукой другого загребает жар», и исполнителей их воли — атамана басмачей Файзулы, русских белогвардейцев, которых «обучали быть афганцем, и таджиком, и туркменом и все остатки совести забыть». История падения одного из бывших царских офицеров проходит перед нашими глазами. Выпускник кадетского корпуса, сперва нес «сияние военного мундира», потом «переменил полдюжины пехотных заброшенных в провинции полков», еще до войны успел опуститься, и, когда пришла война с немцами, на поле боя он «храбростью нисколько не страдал». «Не судом судеб, а волею российского народа» после революции он оказался за рубежом и здесь окончательно потерял человеческий облик. Ему стало решительно все равно, с кем иметь дело — с попами или муллами, с царями или падишахами. Он уже даже не обижался, что «британец, холодней, чем снега наст», ему «и в перчатке руку не подаст». Из всех чувств в нем осталась лишь ненависть к людям. Только «врываясь в перепуганный кишлак», он ощущал еще «биенье сердца», но когда в громе и в дыму шли, «озверев, его единоверцы», они были «такие ж ненавистные ему, как только что убитые дехкане».