Читать «Александр Гитович» онлайн - страница 12

Восемнадцатый год. Опускаются сабли с размаху. Ничего, кроме пуль. Остальное слывет пустяком. Партизанский Верхнеуральский отходит к Стерлитамаку. Лапти вскинув на плечи, партизаны идут босиком.

Стихи Гитовича лишены столь конкретных деталей и примет. Детали в них рассчитаны не на зрительное восприятие. Они скорее обращены к памяти и знаниям читателя. От этого публицистичность его стихов нередко идет как бы следом за газетными сообщениями:

Что сказать о Латвии? С виду небогаты, Все же виден некоторый небольшой размах: Президент имеется, сейм и депутаты Неприкосновенные — как в лучших домах.

Однако от стихотворения к стихотворению становится все заметнее, как поэт преодолевает в себе книжность, как начитанность из противника, сковывающего по рукам и ногам, превращается в союзника.

В 1931 году в Ленинграде вышла первая книга стихов Гитовича. Она называлась «Мы входим в Пишпек». Уже название указывало, что книга посвящена поездке поэта в Киргизию. Жажда узнавания, чувство хозяина земли были всегда присущи советской молодежи. Для Гитовича эти чувства усиливались еще «чувством присяги». Тема узнавания — его открытие Востока — органически переплетается с военной защитой Отечества, защитой революции. Лирический герой Гитовича говорит о своем поколении:

В больших городах и от них вдалеке, В халате и всяческом платье, Мы их узнавали по жесткой руке, По крепкому рукопожатью. Для нас отдаленные материки Не стоили медной монеты, Мы ноги расставили, как моряки, На палубе нашей планеты. Под дьявольским солнцем, по горло в труде, В арычной воде по колено, В полях, и заводах, и вузах — Везде — Дерется мое поколенье.

Приметы тогдашней Киргизии в стихах чаще всего носят чисто внешний характер («рябая ярмарка камней», «желтый песок — желтее лупы», «лезет на лошадь пузатым мешком набитый бараний бай» или «там волей Нового завета кочует юрта сельсовета»). Но главное поэт сумел увидеть. Уже в первой книге в полной мере проявляется всегда органичный для него интернационализм: «Поверьте, что Ленин похоже звучит на ста тридцати языках».

Книга названа «Мы входим в Пишпек», — но открывается она разделом «Присяга», куда включены такие стихи-декларации, как «География и война», «Германия», «Разговор по душам», «Молодежь».

Как-то Блок заметил: «Первым и главным признаком того, что данный писатель не есть величина случайная и временная, — является чувство пути». В книге «Мы входим в Пишпек» это чувство не просто угадывается, — можно ощутить, как оно нарастает от стихотворения к стихотворению.

В «Теории относительности» Гитович писал о своей неотделимости от всего происходящего в мире, от «эпохи»:

Окна распахиваются звеня, И вольный этот рассвет Потом эпохи идет в меня, Длинным путем газет, И каждою стачкой, пролившей кровь, Восстаньем с той стороны, И черной работою мастеров Громкой моей страны, Которая за окном, за дверьми Летит дорогой крутой…