Читать «Две свадьбы и одни похороны» онлайн - страница 31
Дмитрий Старицкий
Так и ходил гордый несколько месяцев, пока одна добрая душа не просветила, что по-испански «марикон» означает не только птицу сороку, но еще и пассивного пидораса. Вот так вот.
Оттого я с этими лейблами-шильдиками по жизни всегда был крайне осторожен. Но то, что мне показали эти «двое из ларца», было вполне нейтральным. Даже без тени подначки. Квадратная гальваническая пластинка с чернением. Сверху надпись «tuning», снизу — «porto-franco». В середине, крупнее раза в три — «4WD».
Номана!
Мы согласные.
Галопом залетели в «Ковчег», где никого из девчат уже не было.
Собирать нам с Катей пришлось не только свои вещи, но и все общественное барахло в номере-складе. О них наша бравая баталерша позаботиться на радостях забыла. Правду говорят, что два раза переехать — один раз сгореть.
Ною я все же выставил претензию, что он не обеспечил нашу безопасность. На что мучимый комплексом вины бывший житель белого безмолвия решил откупиться сигаретами, предложив мне приобрести у него пять блоков «Конкисты» всего по полтора экю за пачку. Я отказываться не стал. И сигареты купил по льготной цене, и в остальном расплатился с ним честно. А за что его излишне чморить? Мужик и так пострадал за нас же. И вину свою понимает. А это не каждый раз бывает.
В общем, загрузили мы с Катей объемный Фредов «чероки» по самое не могу. Даже Катю пришлось сажать на коленки. Впрочем, она не возражала и, устраиваясь, всласть поерзала по ним попкой.
По дороге, на Овальной площади, еще ноут прикупили. Такой же ударопрочный. Просто, подумав, понял, что компьютер, интегрированный с радиостанцией, будет неудобно одновременно эксплуатировать как картографический. Да и закрытой информации в нем уже поднакопилось.
Потом, попетляв по квадратно-гнездовому в плане юго-восточному спальному району Порто-Франко, выехали на набережную, где почти у моря притулился за зеленым кирпичным забором особняк Зорана.
Вроде в этом городе все понятно и удобно в планировке, а захочешь — хрен найдешь. Изломанная линия берега прорезала улицы, но не отменила названия и сквозную нумерацию. А особняк Зорана вообще был уже за пределами Океанской улицы, которая, как указывал план, ограничивала весь город от моря.
Выскочивший на наш звонок в калитку Зоран оказался «югом» лет тридцати пяти — сорока. Худощавый, тонкокостный и узкозадый. С конским хвостом начинающих седеть черных волос. Виски были уже седые совсем. В правом ухе — серьга с крупным фиолетовым рубином. Усы подковой и испанская бороденка. И черные глаза с пушистыми, как у девицы, ресницами. Одет он был в черную шелковую рубашку навыпуск и черные же слаксы.
Мы представились по-английски.
Гостям он обрадовался вполне искренне. Мне твердо пожал руку. Кате облобызал пальчики, на что она, польщенная, сделала книксен, который довольно смешно смотрелся в камуфлированной полевой форме с громоздкими тяжелыми берцами.
