Читать «Ангел гибели» онлайн - страница 211

— Опять врешь?

Старик ничего не ответил. Вошел внук, рядом с ним процокала каблучками девица. Прошли мимо, закрылись.

«Вот так-то!» — нелестно подумал о себе старик. И стал внимательно слушать, застенчиво ухмыляясь. Собеседник не мешал. Тоже прислушивался, наверное.

Нет, канал — это все-таки не стена. Скорее, канал — это пирамида. Древние любили строить пирамиды. Египтяне, например.

Обобщим: пирамиды строил Древний Египет. Пирамида — не конура, в одиночку не выстроишь, нужны усилия целой страны, всей страны. Обобщим еще раз: Древний Египет под руководством инициативной группы — в этой роли чаще всего выступает правительство — работал на одну большую цель. Это была идеологически обоснованная цель, потому что основание — экономика без помощи идеологии не объединяет, а наоборот, разобщает людей. Примеров тому масса, не стоит на них специально задерживаться.

Итак, это была трудная работа, но — великая цель, а «великие средства рождаются для достижения великих целей!» Как он говорил тогда, на канале, возлюбленный народом Председатель, Учитель и Вождь! Это была большая и трудная работа, но в результате каждый получал свой кусок от общего пирога: побольше или поменьше, с начинкой или без, кто — на вышке, кто за колючей проволокой. Но — каждый. Таким образом решалась в стране проблема занятости, величайшая, надо сказать, проблема с тех далеких пор, когда один человек смог прокормить своим трудом троих. У инков всегда, то есть с очень древних времен, были зоны. Председатель отменил их, и слово «зона» обрело иной, новый смысл. Заодно решалась также уйма других проблем, потому что величина поставленной цели требовала всеобщей причастности. Когда все напряженно трудятся, нетрудящийся — враг не только администратору, он враг всем, кто трудится больше него, вместо него. К тому же, когда человек напряженно работает — таскает камни для пирамид или копает землю — ему не до того, чтобы нарушать постановления администрации. Он только работает и восстанавливает свои силы, чтобы работать дальше. Труд сплачивает людей в коллектив, где все похожи, все заменяемы, все одинаковы. А управлять таким коллективом значительно легче, чем тем же количеством единиц, личностей, индивидуальностей.

Кстати, когда Древний Египет перестал строить пирамиды, чтобы облегчить напряженную экономику, он пал. Так же пали и последующие цивилизации, забывшие про рабский труд и строительство пирамид.

«Мы строили, потому что верили», — из небытия возник собеседник.

— Друг мой, драгоценнейший мой друг, — мягко и печально сказал на это Л'оро. — Мне ли не помнить, во что мы верили, когда пошли с тобой вместе просить о приеме в Комитет бдительности и защиты завоеваний? Только меня приняли, а тебя — нет. Я вот и живу. А те, что с убеждениями, где? Помнишь начальника северной зоны? Помнишь, невысокий, крепкий такой? Всегда в мундире, но без погон. Летом, когда без головного убора, голова лысая, круглая, блестит.

— Ну и что? Ну, был такой.

— Помнишь, за руку никогда не здоровался? Рука занята. Пистолет все время в руке носил, за середину, так что из кулака рукоятка торчала и ствол. Чтоб не выстрелить ненароком. Построит строителей — такой вот каламбур! — и спрашивает: кто сегодня меньше всех выполнил нормы, четыре шага вперед! Сержант выталкивает назначенных. «Сколько процентов?» — «Восемьдесят». — «Сачок!» — и пулю в лоб. А кто лучше всех сработал? — спрашивает. — Сколько перевыполнил? Полторы нормы? Врешь! — и тоже в лоб. Идейный… На идее и погорел. Была у него идея в спорте отличиться. Команду сколотил футбольную, из футболистов, конечно. У остальных сил не было не только мячик гонять — смотреть на это. Кому смотреть — билеты выдавали, за ударный труд. А потом повез он свою команду на зональные соревнования, те и проиграли. А начальника лично вызвал к себе, лично, другой начальник, повыше. Наш-то как пошел — белье надел чистое, знал, на что идет. Рассказывали, в кабинете, куда его вызвали, вторая дверь была. Изругают в кабинете провинившегося и на вторую дверь показывают: туда, мол, пройдите, там с вами еще побеседуют. Человек повернется, чтобы идти, а ему — в затылок.