Читать «Сказки Нинон» онлайн - страница 35

— Я мечтаю о гнездышке, — добавила она, — из голубого шелка. Если мебель, ковры и занавеси в этом гнездышке будут такого же цвета, как небо, — любовь, наверное, продлится дольше. И солнышко ошибется, замешкается там вечером, подумает, что зашло в облако. Но напрасно я ищу. Мужчины все негодники. Мы поравнялись с одним островком. Я попросил гребцов высадить нас. Я уже стоял одной ногой на суше, как вдруг Антуанетта воскликнула, что островок противный и неуютный, что она никогда не согласится бросить нас на этом голом камне. Леон не двинулся со своей скамьи. Я сел на прежнее место, и мы снова поплыли вверх по реке.

Антуанетта, по-детски радуясь, принялась описывать гнездышко, о котором мечтала. Квадратная комната с высоким сводчатым потолком. Белые обои усеяны пучками васильков, перевязанных лентами. В середине комнаты и по углам — повсюду цветы. Диванчик, такой маленький, что, только тесно прижавшись друг к другу, можно усесться на нем вдвоем. Зеркала не нужно, — кокетничая, невольно засматриваешься только на себя. Ковры и занавеси из очень плотной материи, чтоб заглушить звук поцелуев. Цветы, диванчик, ковры, занавеси — все должно быть голубое. Она сама оденется в голубое и в пасмурные дни не станет открывать окна.

Мне также захотелось немного украсить комнату. Я предложил камин, часы и шкаф.

— К чему? — удивилась она. — Ведь греться там никто не будет, и на часы смотреть не будем. А ваш шкаф — просто нелепость. Неужели вы думаете, я такая дурочка, что потащу за собой в свое гнездышко весь обыденный хлам? Я хотела бы жить там свободно и беспечно, не постоянно, но лишь несколько прекрасных часов в летние вечера. Ведь мужчинам, будь они ангелами, надоест сам господь бог. Я-то уж знаю. А ключ от этого рая будет у меня.

Мы приближались к другому зеленому островку. Антуанетта захлопала в ладоши. Это был очаровательный пустынный уголок, о котором мог мечтать в двадцать лет Робинзон. Вдоль высокого берега росли большие деревья, а между их стволами сплетались густые заросли шиповника и диких трав. Каждую весну там воздвигалась непроницаемая ограда из листвы, ветвей и мха, которая, сливаясь со своим отражением в воде, становилась как будто еще выше. Стена из переплетающихся ветвей; за стеной — неизвестность. Эта зеленая плотная завеса, лишь слегка колеблемая ветерком, но никогда не раздвигавшаяся, превращала островок в некое потайное убежище, где, наверно, прячутся прекрасные речные девы.

Несколько раз обогнули мы этот огромный сноп цветущей листвы в поисках причала. Казалось, островок не хотел иметь других обитателей, кроме вольных птиц. Наконец под густым, нависшим над водой кустарником мы нашли местечко, где нам удалось пристать. Антуанетта смотрела, как мы высаживались. Вытянув шею, она пыталась разглядеть что-нибудь за деревьями.

Один из гребцов притянул челнок к берегу, держась за ветку. Но лишь только он выпустил ее, Антуанетта, почувствовав, что лодка отходит, ухватилась за большой корень. Вцепившись в него, она стала звать на помощь и закричала, что не желает плыть дальше. Когда челнок привязали, она выпрыгнула на траву и подошла к нам, вся раскрасневшаяся, гордая своим подвигом.