Читать «Лишние Земли лишних» онлайн - страница 124

Сели за столик на улице. Заказали кофе.

Я себе — латте.

Он — черный без сахара.

— Вот смотрю я на тебя, Боря, и вижу, что ты совсем не похож на Боруха, — начал я разговор с шутки юмора.

— А при чем тут Борух? — вскинул он белесые брови.

— Ну ты же еврей, — утвердил я.

— Кто это тебе сказал? — удивился он натурально.

— Мужики на стрельбище вызванивали мне конкретного чела из Израиловки, который по-русски ботает.

— Ботаю я по-русски потому, как это у меня родной язык. Ему меня мама научила. Да и сам из себя я весь русский из центральной России. Тверские мы. Русее не бывает. Так-то вот. Кстати, я тут единственный правильный русский на всю округу в этом Патруле, — сделал он ударение на слово «правильный», — хотя попал сюда действительно из Палестины с еврейским паспортом.

— ???

— Жена-еврейка — не роскошь, а средство передвижения, — ответил он на мой невысказанный вопрос старой шуткой.

— А?

— Фамилия ее. Так легче было израильское гражданство получить, — предварил он не высказанный мною вопрос.

— И сюда ты с ней же?

— Не-а, она как раз в Израиле осталась. А мне там было слишком жарко. Не мой климат.

— Ага, а тут в самый раз, да? — меня реально улыбнуло.

— А куда теперь уже денешься с подводной лодки? Раньше надо было думать. Там, за ленточкой.

— И как же ты смог тут в начальники выбиться? Русских, насколько понял, не особо тут жалуют.

— А я блатной. По личной, так сказать, просьбе высокого еврейского начальства. К тому же я по паспорту — еврей. Меня на Новой Земле фактически спрятали от разных «правозащитников», специализирующихся на секторе Газа. И в Патруль тутошний начальником я сразу пришел. С зачетом моего российского звания старшины милиции, конвертированного в израильское звание «Рав Самаль полиции», аттестовали меня уже здесь на стаф-сержанта. Чуть позже и майора подвесили. Был бы прапором — стал бы ворентом. Изначально так в контракте было оговорено. Еще ТАМ. В Израиле.

— А по деньгам?

— Небо и земля. Любой мой патрульный за староземельную зарплату служить уже не будет.

— Ты все время тут, в Порто-Франко, служишь?

— Да нет, пару месяцев на Мысу чалился с южной стороны Залива. Нас туда — к наглосаксам в командировки гоняют по ротации, как на ТОЙ земле в Чечню.

— А там все так же, как и в Чечне? — поинтересовался походя.

— Даже хуже, — отмахнулся он.

— А что, бывает и хуже? — тут уж удивился.

— Еще как бывает, — утвердил сержант.

— А в русских землях был? ЗДЕСЬ, я имею в виду.

— Был, конечно.

— И как там?

— Как в Польше, — ответил Доннерман загадочной фразой.

— Не понял?

— В Польше, у кого больше, тот и пан. Что тут понимать? — пояснил он шуткой юмора, демонстрируя крепкие зубы.

— Ну а если серьезно, — настаивал я на дележке информацией.

— Серьезно…

Борис почесал затылок, затем огладил его.

— Если парой слов, то в Московском протекторате голимые девяностые, разве что такого оголтелого бандитизма нет, зато есть ментовской беспредел, а под Русской армией — социализм, как при НЭПе. Мелкому частнику еще дают подышать, а крупное — все у государства. Но рынок у них там, не распределение пайковое.