Читать «Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие» онлайн - страница 243

Дмитрий Месхиев любит работать с одними и теми же актерами, создавая как бы свою кинотруппу. Так он поступил и начиная работать над фильмом «Свои».

«Свои» – одна из лучших картин Дмитрия Месхиева. В 2004 году она стала лидером Московского Международного кинофестиваля. Имела успех за рубежом. Имела прокат в России, хотя в скромных пределах, в каких обычно прокатывают у нас отечественные ленты.

Новая жизнь России как бы актуализировала новые мотивы, в частности, открывая новые пласты в истории Великой Отечественной войны, раздвигая границы нашего знания о прошлом, казалось бы, так подробно описанном, исследованном. Это стало одной из мет в картине Месхиева.

Война с присущей ей беспощадностью обнажает человеческие связи. Разводит людей не только по разные стороны линии огня, но и обнаруживает серьезные противоречия внутри объединившихся по ту или другую сторону.

Однако экстремальная ситуация порой заставляет их сплотиться, забыть о том, что разъединило в прошлом: иначе не справиться с главным врагом…

Примерно в таких обстоятельствах оказывается староста оккупированной немцами деревни на северо-западе России. Староста, человек немало пострадавший от советской власти, решается укрыть от фашистов четверых наших бойцов, бежавших из плена. Один из них, сын старосты, привел товарищей в родную деревню. Он-то – свой, понятно. Но все складывается так, что «своими» становятся и трое других бежавших. Среди них политрук Лившиц, которого играет Хабенский.

На долю актера выпала трудная доля. У драматурга Лившиц наделен чисто внешней характерностью – больной, простужен, его терзает озноб, все время кашляет, а это может выдать прячущихся. Один из его спутников – особист, бывший партработник, человек тупой и низкий, ненавидит Лившица просто за то, что тот еврей. Хабенский вместе с режиссером ищет состояние человека, со всех сторон загнанного в угол, к тому же измученного болезнью. В нем накопилась тяжелая усталость, она отгораживает Лившица от его сотоварищей, и он остается наедине с собой. Так начинается его осознанное прощание с жизнью, а эта тема близка Константину Хабенскому.

К этому времени он сыграл череду героев, тронутых рефлексией, отчасти расщепленных уже характеров, что позволяло ему с особой силой проживать последний этап человеческого пути или даже только его мгновения. При всей естественной личной эволюции Хабенского, произошедшей за годы напряженной работы, эта тема не только не уходит из его созданий, но нередко укрупняется, позволяя актеру выразить и себя, и свое время.

Только в начале XXI века можно было со спокойным трагизмом, при минимуме слов сыграть прощание с жизнью, решимость достойно уйти. Для таких людей, как Лившиц, есть роковая предопределенность в подобном исходе пути.

Если верить тому, что судьба человека предначертана в системе главных векторов, в том числе и в профессии его, особенно для художника, то Хабенского многое вело к тому, чтобы все же сыграть Гамлета. В музыкально-литературной композиции, где он ощущал себя не менее свободно, нежели на сцене или на экране.