Читать «Русский царь Иосиф Сталин, или Да здравствует Грузия!» онлайн - страница 14

Сталин, которому доложили о прошении Кожанова, приказал Поскребышеву подать письмо и тот сразу же вынул из папки исписанный лист бумаги. Вождь пробежал его глазами и начертал резолюцию, произнося при этом вслух: «За-а кого ви меня принимате? Ви говорите, ш-што расстояние от мыса Сарыч до турецкого берега – самое узкое место. Нэ могу не согласиться с вами. Спецы-алисты утверждают, што это так. И я сам сма-атрэл на карту, – точно, самое узкое место. Но за кого ви нас принимаете? Што в июле месяце при штиле два корабля столкнулись в Черном море в ясную погоду и на-анесли материальный ущерб советскому государству… Нэ вижу оснований для отмены приговора».

Наложив текст поверх исписанного листка, Сталин отпустил Поскребышева, но тот, прежде чем развернуться и уйти, сказал: «К вам на прием просится товарищ Микоян, он в приемной, и я полагаю, он по этому же вопросу». «Ну ха-арошо, пусть зайдет», – бросил вождь.

Анастас Иванович Микоян, не объясняя никаких мотивов, попросил за бывшего флотского начальника. Сталин не спеша вышел из-за стола и несколько раз прошел туда и назад мимо наркома пищевой промышленности. Микоян, словно флюгер, каждый раз поворачивался вслед. В какой-то момент вождь вплотную подошел к нему и, взяв его за клапан нагрудного кармана, негромко сказал: «Так ты тоже, Анастас, ш-щитаешь, што узкость виновата? Ну ш-што ж, я отменю приговор, если ми в Баку на-а месте мемориала 26-ти Бакинских комиссаров да-пи-шим 27-ую фамилию: Анастас Иванович Микоян. Председателем совнаркома тогда бил Стэпан Шаумян?…Также, как эсминец назывался… Так договорились дописать фамилию? Тогда Кожанов бу-дит жить… Или нэ дописывать?»

Микоян, весь трясясь, упал на колени и, выклянчивая себе жизнь, целовал мягкие кавказские сапоги вождя. Сталин свысока наблюдал эту отвратительную картину, затем пнул Микояна ногой, презрительно бросив: «Па-ашел вон!»

Комиссары Бакинской коммуны… В классической советской литературе сказано, что при поддержке английских интервентов буржуазные националисты и контрреволюционеры – мусаватисты, эсеры, меньшевики – в конце июля 1918-го временно задушили Советскую власть в Баку, арестовали и бросили в тюрьму бакинских комиссаров. Среди них были председатель Бакинского СНК и нарком иностранных дел С. Шаумян, нарком внутренних дел П. Джапаридзе, комиссар и зам. наркома М. Азизбеков, комиссар по делам народного хозяйства И. Фиолетов, другие комиссары, в том числе и Анастас Микоян (по понятным причинам имя последнего среди членов этой организации в энциклопедиях и справочниках не значится).

Далее действия развивались, – согласно мнению советских историков, – по следующему сценарию: большевикам удалось освободить приговоренных к расстрелу комиссаров, доставить их на пароход «Туркмен», который отплывал из Баку. Но контрреволюционное командование судна взяло курс на Красноводск, где в то время были англичане, и передало революционных деятелей Закавказья местным эсеровским властям.

Ранним утром 20 сентября 1918 года 26 комиссаров Бакинской коммуны были расстреляны между станциями Перевал и Ахча-Куйма Закаспийской ж/д. Через два года их останки перевезли в Баку и похоронили на площади, которую так и назвали: Площадь 26 бакинских комиссаров.

Итак, из всех арестованных членов бакинской коммуны остался в живых один – Анастас Иванович Микоян. Любопытно, кто же предал легендарных революционеров Закавказья?

Ответ напрашивается невольно: тот, кто остался в живых… Но вот как было на самом деле?