Читать «Право первородства» онлайн - страница 45
Генри Лайон Олди
«Не ври!» Дети выросли… Куда больше его беспокоило то, что речь Артура стремительно теряла былую гладкость. Акцент прорезался сильней, чем у Шамиля, звуки выходили гортанными, цокающими. Не речь — клёкот орла, стук копыт. Кожа на лице Чисоева-младшего потемнела, заострился орлиный нос…
— Я, Артур, ничего доказывать не собираюсь. Сегодня утром ваш брат сказал мне: «Не понимаю, что происходит!» Я, как мог, объяснил. Конец урока.
Он повернулся к Шамилю, но чемпион лишь сдвинул густые брови. Артур тоже промолчал. Псих, и тот оборвал песню. Поставил канистру на землю, коробок выплюнул.
— А теперь слушай меня, брат, — сипло начал Шамиль. — Внимательно слушай!
Младший зыркнул исподлобья:
— Дун гiенеккун вуго!
— Слушай! Учителя не обвиняй. Я его попросил, я к нему приехал. Сан Петрович увидел — и сказал. И ты тоже, брат, сказал. Разное вы сказали. Ты сказал, что резать никого не станешь.
Ни Колю, ни Ваню, ни Хасана. Дида мун битiун вичiчiанищ? А если сказал, то объясни. Гьа-б щи-б? Что это всё значит? Бичiчiуларо. Артур! Нет, не докажи. Я тебе, брату, и так поверю. Объясни!
— Извините, что вмешиваюсь!
Лысый художник, никем не ждан, заглянул через плечо Чисоева-старшего.
— Я, собственно, хотел насчёт заказа уточнить, но краем уха услышал. Опять-таки извините…
— А? — дёрнулся Артур. — Вы… Вы работайте, Валентин Иванович…
Художник вытер потную лысину платком:
— Работать? Хотел бы уточнить, над чем именно. Вырезать в дрянной сосне собственную статью УК? То, что вы сейчас наговорили, тянет на 93-ю, пункты «б» и «е». Не удивляйтесь, Александр Петрович. Это вы у нас правильный и застуженный, а меня по жизни изрядно рёбрами повозило. Неуплата алиментов — одно дело, а умышленное убийство при отягчающих — иное. Так что?
— Что? — озверел Чисоев-младший. Деньги не заплачу, вот что! Я вас. Валентин Иванович, уважаю, но и вы меня уважьте. До темноты должны закончить кровь из носу…
Лысый отрицательно мотнул головой.
— Сговорились, да? За спиной моей шептались?! — Артур набычился. — Не хотел! Мамой клянусь, не хотел!..
Рука скользнула к поясу, к кожаной кобуре.
— Брат! — крикнул Шамиль. — Не надо!..
Опоздал. Пистолет был в руке — Browning BDAO Compact, подарок на сорокалетие.
— Меня слушайте! Меня! Вы, Валентин, идите работать. Тебя, брат, очень прошу: оставь мой дом. На твой вопрос отвечу, обязательно отвечу. Потом!
Старший глянул младшему в глаза. Вдохнул.
Выдохнул…
— Чисоевы!!! Прекратить!
Не велит наука педагогика голос повышать, но много гитик имеет она. Иногда собакой Баскервильской взвоешь. Вот, польза несомненная. Шамиль обмяк, из стальной пружины сделался человеком. Артур повертел в руке пистолет, в кобуру спрятал. Моргнул виновато:
— Извините!
Учитель взял депутата и чемпиона за руку, потянул к воротам. Клюка путалась в ногах, вырывалась, била тутой кривулей в ладонь.
— Гэть! Гэть! — ликовал контуженный Коля. — Браму за нымы затворыты, колом пидперты!
Охранники ждали возле открытой калитки.
— Был у меня брат! — прохрипел Шамиль.
Учитель хотел возразить — не успел. В уши ударила милицейская сирена. Пока ещё не рядом, в конце улицы.