Читать «Паломничество на Синай» онлайн - страница 82

Икона — слияние образа и Первообраза; псалмы, молитвы, церковные песнопения — таинственное общение Бога и человека, отдающего Ему свободную волю; храм — преображенный космос: это круги из одного центра — Божественной литургии, земного апофеоза духовности и красоты.

Здесь сердцевина жизни, раскрытой как богочеловеческое таинство, здесь действует Сам Господь, соединяя человека с Собою, сливая время и Вечность, дух и плоть, Истину и Красоту…

И только эта воскрешающая Красота как одно из имен Бога Живого может спасти наш разбитый на осколки и все еще прекрасный мир.

Литургия в часовне неопалимой купины

Уплывают отражения с поверхности памяти, как светлые облака с зеркала моря; но иногда поток дней погружает в таинственную глубину, в которой сливаются времена, и прошедшее остается непреходящим.

Потоком благословения ощущала я дни на Синае. И перепад уровней моего бытия — до черты у подножия Святой горы и после этой черты — был переходом от обыденного к чудесному, от принадлежащего мне самой — к тому, что превосходит мои возможности и открывается как дар и милость.

Одним из самых глубинных событий осталась литургия в часовне Неопалимой Купины.

Ее совершают с первых веков на корне Тернового Куста раз в неделю, в субботу; для братии это привычно, как восход солнца, и никому не пришло в голову, что я могу этого не знать. А я об этом не знала еще в ночь перед моей последней, второй в монастыре субботой.

Но кто-то стал исподволь меня к ней готовить — Ангел-хранитель? Или пророк Моисей, местный распорядитель Священной Трапезы? Или русские святые, молитвами которых я совершила дальний путь?

Меня давно беспокоило, как я буду исповедоваться перед причастием: моего знания английского едва хватало, чтобы понимать и выговаривать простые слова. Никто не исповедовался в храме перед литургией — паломников по утрам почти не бывает, а у монахов есть особое время для беседы с духовным отцом. Отец Адриан и отец Павел не исповедовали по-английски и отправили меня к архиепископу. Меньше всего хотелось мне беспокоить архиепископа по столь для меня личному, а для него незначительному поводу, как мои грехи. — «Почему? — удивился отец Павел. — Все монахи исповедуются у него. Я скажу о вас сам. Он у нас очень добрый».

Владыка Дамианос назначил мне вечер пятницы. В приемной уже сидел монах, который встретил меня в день приезда и проводил сюда же, отец Иустин; тогда лицо его мне показалось знакомым, но это было совсем невероятно, и я не придала значения первому впечатлению. Теперь он упомянул, что окончил Парижский богословский институт, и мы вычислили те майские дни трехлетней давности, когда я могла видеть его в Сергиевском подворьи: этот мир с его великими пустынями и многолюдными столицами снова оказался удивительно тесным для близких по вере.