Читать «Мизантроп» онлайн - страница 7

– Поэтому они разбились? – нахмурился Репетилов.

– Я пока не знаю, что там произошло, – заявил Астахов. – Поэтому и не могу давать какие-либо комментарии. Может, опять были проблемы с шасси при посадке?.. Это характерный сбой у самолетов «Сухой Суперджет».

– Если у них такой характерный сбой, то нужно было выходить с конкретными рекомендациями и закрывать программу выпуска этих машин, – зло сказал Репетилов. – Раз и навсегда! Почему вы молчали?

– Лайнеры-то как раз неплохие, – возразил Астахов. – Я сам входил в приемочную комиссию и сидел рядом с пилотами во время испытательных полетов. Нужно сначала все проверить, а потом уже делать выводы.

– Выводы сделают и без нас, – отмахнулся Репетилов. – А вот тщательная проверка входит в наши обязанности.

– Это я знаю. – Астахов угрюмо кивнул.

– Что вы думаете, Лина Борисовна? – Репетилов повернулся к Сафиуллиной.

– Пока ничего. Знаю только, что случилась авария. Нужно будет все проверить на месте. – Сафиуллина вздохнула. – Никак не могу привыкнуть к подобным случаям. Это всегда ужасно.

– Какая это авария на вашей памяти? – поинтересовался Репетилов.

– Девятнадцатая, – признала Сафиуллина. – Это сейчас такие катастрофы стали редкостью, а в конце девяностых самолеты падали с регулярностью раз в два-три месяца. Именно тогда был исчерпан парк старых машин.

– Это я помню, – мрачно согласился Репетилов.

Он решил, что не станет рассказывать ей о том, как две подобные катастрофы изменили его жизнь, будет молчать, чтобы не вспоминать. Все равно эти переживания уже ничего не изменят. Погибших людей все равно не вернуть с того света. Первый заместитель министра не сказал ни слова до тех пор, пока они не приземлились в аэропорту Перми.

Интерлюдия

Мы давно знаем друг друга. Меня зовут Алишер. Я часто выполняю разные поручения Наджибулло. Мы с ним ходили в школу в Душанбе, которую окончили в восемьдесят седьмом году. Самая обычная школа, где преподавание велось на русском языке. В прежнем Таджикистане их было достаточно много.

Ни он, ни я не поступили в институты, но вовсе не потому, что учились плохо. Наджибулло окончил школу с несколькими тройками, но, в общем, получил вполне приличный аттестат. У меня вообще были только хорошие и отличные оценки.

Но у нас не имелось влиятельных родственников, которые могли бы помочь нам с поступлением в институты. Сын нашего прокурора был абсолютным дебилом. Меня так нахально заваливали, чтобы протолкнуть его, что один из преподавателей не выдержал и вышел из аудитории.

Я подавал на юридический, а Наджибулло хотел стать товароведом. Мы провалились на вступительных экзаменах и получили повестки в армию. Меня отправили на Дальний Восток, где я служил пограничником и даже получил звание кандидата в мастера спорта по стрельбе, стал настоящим снайпером. Наджибулло призвали во внутренние войска охранять колонии. Словно кто-то там, наверху, не в военкомате, нет, а где-то гораздо выше, решил, чем именно нам заниматься в будущем.

Интересно, что во время службы на Дальнем Востоке я усовершенствовал свой русский язык и стал говорить вообще без акцента. А Наджибулло, служивший во внутренних войсках, охранявших места заключения, обходился междометиями и короткими словосочетаниями. Конечно, вернувшись домой, он не очень практиковался и говорил по-русски с сильным таджикским акцентом.