Читать «Кадеты, гардемарины, юнкера. Мемуары воспитанников военных училищ XIX века» онлайн - страница 17

Пробыв шесть лет в малолетнем отделении, я был переведен в роты, в 1819 году, в числе пяти кадет удостоился поступить в гренадерскую Его Высочества цесаревича роту. В то время капитаном той роты был Карл Карлович Мердер (впоследствии попечитель ныне благополучно царствующего государя императора <Александра Николаевича>).

По какому случаю рота эта называлась Его Высочества цесаревича? Расскажу, что слышал по этому предмету.

По рассказам стариков-очевидцев, во время посещения императором Павлом Петровичем бывшего Шляхетного кадетского корпуса Его Величество уронил палку или трость (с каким-то умыслом); один из кадет того корпуса подбежал тотчас и, подняв трость, имел счастье вручить Его Величеству; тогда император Павел Петрович сказал: «Повелеваю этому корпусу именоваться Первым кадетским корпусом, и сыну моему, цесаревичу Константину, — шефом гренадерской роты этого корпуса».

В первый день нашего перевода К. К. Мердер обласкал нас и пригласил к себе, где провели мы несколько часов в кругу его доброго семейства.

Пища в ротах в то время была улучшена: поутру вместо чаю давали кадетам две булки; обед состоял из трех, а ужин — из двух блюд. Одежда была следующая: двубортный мундир с золотым галуном по воротнику и на обшлагах и серые брюки с крагами. Эти солдатские краги из толстой кожи и дурно пригнанные портили ноги кадетам; просидеть в них восемь часов в классах была настоящая мука или пытка, потому что ноги делались от краг как будто налитые свинцом.

В корпусе в то время не было никаких гимнастических упражнений, кадеты делали весьма мало моциона, и вследствие этого, несвойственного юношеским летам костюма у многих кадет болели ноги и делались кривыми. У нас в корпусе был тогда кадет Кирхохлан, привезенный из Греции; у него болели ноги до такой степени, что он едва передвигал их; всходить на лестницу и спускаться с нее ему было чрезвычайно трудно, потому что у него не сгибались ноги; ходьба его из дортуара в столовую, в залу, в классы и обратно продолжалась в каждый конец едва ли не более как по десяти или пятнадцати минут, а потому он всегда и всюду опаздывал. Зимой, во время больших морозов, из жалости к нему два сильных кадета брали Кирхохлана под руки и, подняв на воздух, несли его в таком положении ускоренным шагом. Несмотря на такое болезненное состояние ног у Кирхохлана, он носил с прочими кадетами солдатские краги; наконец корпусное начальство сжалилось над ним и только в последнее время пребывания его в корпусе приказало сшить ему серые брюки — без краг; по вышеизложенным обстоятельствам, родные Кирхохлана должны были взять его из корпуса. <…>