Читать «Танец семи покрывал» онлайн - страница 107

— Не встала еще? — спросил он.

— Нет, спит.

— Что-то долго спит…

Марианна вдруг бросила тряпку.

— Мне почему-то кажется, что в доме никого нет, — шепотом сказала она.

В несколько прыжков Переверзев оказался на втором этаже.

— Стася!

На стук его никто не ответил.

Павел открыл дверь, прошел в коридор, стукнулся в Стасину комнату. В ответ — ни звука. Приоткрыв дверь, он увидел, что там никого нет. На кровати лежала записка: «Я уехала в Конаково».

С этой запиской Переверзев вернулся к Марианне.

И тут она поняла, что было не так…

Недаром на кухне ей казалось, что кто-то смотрит и смотрит на нее разверстым взглядом.

Марианна устремилась туда, обвела взглядом стену и всплеснула руками.

Старый кактус в углу полыхал яркими рубиновыми цветами.

Глава 33

Конаково

Стася выехала из дому до света и села в электричку, когда небо медленно, словно нехотя, просветлело, и помчалась в этих разбавленных зарею сумерках навстречу своей судьбе.

На душе у нее было так легко, словно снега, под которыми она была погребена этой зимой, наконец сошли с лица земли, и радость, переполнявшая ее в первые минуты путешествия, может согреть воздух и чудным образом вызвать листву на деревьях.

Ей действительно казалось, что к моменту завершения ее путешествия кругом зазеленеет, земля окутается прозрачным, салатовым маревом весны, и она, окрыленная давно забытым вдохновением, теперь не понимала, почему медлила столько тяжелых, невыносимых дней, почему сразу же после отъезда Чона не осуществила этот прорыв в весну.

К поездке ее подтолкнуло неожиданное появление Паши Переверзева.

С момента ухода Чона из дома слух у Стаси истончился до такой степени, что она слышала шорох падающего снега, поступь крадущейся к ней по снегу беды.

Измученная бессонницей, она эти два месяца засыпала ненадолго среди дня или ночи, просыпаясь от незнакомых звуков в таком тесном ужасе, будто ее заживо похоронили.

Ни голоса Марианны, Зары и Стефана, ни привычный лай Терры не будили ее. Она вскакивала от скрипа какой-то дальней калитки, визга тормозов машины на Старом шоссе или жестяного позвякивания веток в парке.

Стася пыталась дотянуться слухом до тех отдаленных пространств, которых невозможно достигнуть зрением.

Она была готова пожертвовать своим разумом и отдаться галлюцинации, лишь бы та донесла до нее голос Чона или звук его шагов.

В эти мучительные дни Стася поняла, что на самом деле означают слова «равнодушная природа».

Природа никогда до этих пор не была к ней равнодушна. Они действовали заодно. Стася умела видеть ее красоту в чем угодно: в талом мартовском снеге на дорожке, ведущей к дому, в мерцающих вечерней голубизной сосульках, в величавом перелете дятла с ветки на ветку.

Но с того дня, как Чон ушел из дома, она почувствовала, что вся красота природы косяком, как ночные сны, устремилась следом за ним, оставив ей многочисленные пустые ячейки, где она прежде гнездилась.

И было невыносимо видеть голубые тени на ярком, освещенном солнцем снегу, боль причиняли переливы драгоценных граней снежинок, вся эта новогодняя, искрящаяся игра света на его поверхности.