Читать «Избранные произведения в 2-х томах. Том 2» онлайн - страница 33

На площади полно народу. Три виселицы стоят напротив ратуши, перед ними три помоста, назначение которых не совсем ещё ясно. Посредине каждого помоста обыкновенный деревянный стул. Что-то загадочное и одновременно жестокое в этой простоте.

За дверью балкона ратуши угадывается движение. Оно то становится слышнее, то снова замирает. Словно кто-то хочет и не решается выйти.

За порядком на площади следят не полицейские, а эсэсовцы. В своих чёрных мундирах, с красными нарукавными повязками, на которых в белом кругу зловещим пауком распласталась, свастика, они стоят надменно и важно, уверенные в своей силе.

По правую сторону от ратуши — оркестр. Звонкая медь труб воинственно сверкает в лучах мартовского, уже тёплого, солнца. Не смолкая, не останавливаясь ни на миг, оркестр выдувает военные марши.

Люди на площади стоят молчаливые и сосредоточенные. Контраст между бравурной музыкой и пасмурными лицами никого не удивляет. Виселицы не редкость и в немецких городах, но далеко не всех радует это зрелище.

Если пересилить себя и посмотреть вдоль улицы, то можно увидеть на окраине высокие трубы металлургического завода. Днём и ночью мартеновские печи там варят сталь. Днём и ночью стелется над ним дым. Фронт требует танков.

Ещё дальше, под невысокими холмами, которые в этой местности гордо называются горами, угольные шахты. Они тоже работают круглосуточно, выплёскивая на поверхность целую реку блестящего угля, похожего на битое чёрное стекло.

Сегодня воскресенье, на площадь велено собраться всем жителям Айсдорфа, а также свободным от смены сталеварам и шахтёрам. Люди в тёмных праздничных костюмах. Это обусловлено приказом: прийти в костюмах для весьма важной церемонии. Молодых людей не видно — на фронте. Пожилые лица, изрезанные глубокими морщинами, куда на веки вечные въелась угольная пыль, выглядят непроницаемыми. Эти люди уже видели всё — и победы тридцать девятого, и поражение восемнадцатого года. Они ничего не забыли и ничему не научились. Фюрер Гитлер сказал об их законном праве владеть целым миром, и им нравилось думать о себе, как о высшей, первой расе на земле. Стоят на площади тучные и спесивые, уже облысевшие арийцы, слушают громкие марши, и кажется, что все они преданы фюреру до последнего вздоха. А о чём они думают на самом деле, не сможет догадаться даже шеф местного гестапо. Самое горькое для него то, что они думают и отучить их от этого невозможно. А шефу гестапо нужно направить их мысли в безопасном для империи направлении. Сегодняшнее поучительное зрелище для того и предназначено.

Роман Шамрай вместе с несколькими пленными стоял в наиболее отдалённом углу площади и всё ещё не мог понять смысла происходящего. Виселицы здесь появляются уже не впервые. Публичная казнь — излюбленное гестаповское действо. А вот зачем устроены помосты? Какая ещё дикая идея родилась в садистском воображении гестаповцев?