Читать «Моя летопись» онлайн - страница 183
Теффи
— А… царица? — вдруг осмелев, сдавленным голосом просипел Измайлов. — Александра Федоровна?
Я немножко испугалась смелости вопроса. Но, к удивлению моему, Распутин очень спокойно ответил:
— Царица? Она больная. У нее очень грудь болит. Я руку на нее наложу и молюсь. Хорошо молюсь. И ей всегда от моей молитвы легче. Она больная. Молиться надо за нее и за деточек. Плохо… плохо… — забормотал он.
— Что плохо?
— Нет, ничего… молиться надо. Деточки хорошие…
Помню, в начале революции я читала в газетах о том, что найдена «гнусная переписка старца с развращенными княжнами». Переписка такого содержания, что «опубликовать ее нельзя». Впоследствии, однако, письма эти опубликовали. И были они приблизительно такого содержания: «Милый Гриша, помолись за меня, чтобы я хорошо училась», «Милый Гриша, я всю неделю вела себя хорошо и слушалась папу и маму…»
— Молиться надо, — бормотал Распутин.
— А вы знаете фрейлину Е.? — спросила я.
— Это такая востренькая? Будто видал. Да ты приходи ко мне. Всех покажу и про всех расскажу.
— Зачем же я приду? Они еще рассердятся.
— Кто рассердится?
— Да все ваши дамы. Они меня не знают, я человек для них совсем чужой. Наверное, будут недовольны.
— Не смеют! — Он стукнул кулаком по столу. — У меня этого нет. У меня все довольны, на всех благодать почиет. Прикажу — ноги мыть, воду пить будут! У меня все по-Божьему. Послушание, благодать, смирение и любовь.
— Ну вот видите — ноги мыть. Нет, уж я лучше не приду.
— Придешь. Я зову.
— Будто уж все и шли, кого вы звали?
— До сих пор — все.
9
Справа от Распутина, настойчиво и жадно прислушиваясь к нашему разговору, томилась жена адвоката.
Изредка, поймав на себе мой взгляд, она заискивающе улыбалась. Муж все шептал ей что-то и пил за мое здоровье.
— Вот вы лучше пригласите к себе вашу соседку, — сказала я Распутину. — Посмотрите, какая милая.
Она, услышав мои слова, подняла на меня глаза, испуганные и благодарные. Она даже побледнела, так ждала ответа. Распутин взглянул, быстро отвернулся и громко сказал:
— A-а! Дура собачья!
Все сделали вид, что не слышат.
Я повернулась к Розанову.
— Ради Бога, — сказал тот, — наведите разговор на радения. Попробуйте еще раз.
Но у меня совсем пропал интерес к разговору с Распутиным. Мне казалось, что он пьян. Хозяин все время подходил и подливал ему вина, приговаривая:
— Это твое, Гриша, твое любимое.
Распутин пил, мотал головой, дергался и бормотал что-то.
— Мне очень трудно сейчас говорить с ним, — сказала я Розанову. — Попробуйте теперь вы сами. Вообще, можем же мы вести общий разговор!
— Не удастся. Тема очень интимная, тайная. А к вам у него уже есть доверие…
— Чего он там все шепчется? — прервал нас Распутин. — Чего он шепчется, этот, что в «Новом времени» пишет?
Вот тебе раз! Вот вам и инкогнито.
— Почему вы думаете, что он пишет? Это кто-нибудь спутал… Вам еще скажут, что и я пишу.
— Говорили, будто ты из «Русского слова», — спокойно отвечал он. — Да мне-то все равно.
— Кто же это сказал?
— А я и не помню, — подчеркнуто повторил он мой ответ на свой вопрос, кто, мол, рассказывал мне о радениях.