Читать «Волшебные дни: Статьи, очерки, интервью» онлайн - страница 16
Виктор Иванович Лихоносов
В полдень Н. пошел в дом — музей Лермонтова.
Ночью он не спал.
Он всегда славился разговорчивостью, легко знакомился, люди ему доверялись. За какой‑то час Н. подружился с заведующим музеем и на ночь унес от него в гостиницу несколько драгоценных машинописных листиков. Водил его заведующий и на кладбище. Там лежали все черноморцы, все эти первые переселенцы. Но где же последняя слава о них? Редкие каменные плиты сдвинуты с мест погребения, некоторые отброшены к ограде. «И мох покрыл ненужные слова». Когда смотришь на это, с отчаянием думаешь: ну кто тот злодей, надругавшийся над святым чувством человеческим? Разве не было у него отца, матери, детей? Разве не в землю опустят его самого? Нет в душе этой святости — нет! Человек не видит греха в его истинном отталкивающем облике и избирает путь греха, как более легкий и удобный. Старческие слова беспокойства в немощные прощальные часы жизни ни о чем не сказали его грубой душе: «Вы ж там не кладите меня с краю, где сыро»; «Как же я тута буду в чужом хуторе, меня и проведать будет некому»; «Хоть бы умереть в теплую погоду, а то будут люди идти за мной и злиться». Народная душа все облекла в «преславное деяние». В понедельничные родительские дни чувствуем мы, когда стекается мир к погостам, великую нравственную традицию — не оставлять ушедших забытыми! Умирая, мы надеемся, что к нам придут и постоят над нами…
— Академик Лихачев, — сказал заведующий, — напечатал в «Огоньке» статью «Память истории священна». Невиданный поток писем. И он в статье спрашивает: «Почему мы боимся мертвых? Почему так плохо храним родные могилы?»
— Мы все стали туристами. Полюбовался — и дальше. А святыни‑то, наверно, душе должны говорить больше, чем глазам? Мне один сказал: «Да бросьте вы свою наивность! Душа нынче ушла на Сенной рынок и в комиссионный магазин, где японские транзисторы».
— Очевидно, про себя сказал.
— Возможно, хотя говорил осуждающе.
Ночью Н. не спал. Еще потому не спал, что взволновали его эти машинописные листочки. Дежурная с вечера подала ему большой чайник с пахучей заваркой, он закрылся и с предчувствием, что зарождается в нем после службы какая‑то новая жизнь, принялся внимательно, словно принесли ему важное донесение, читать воспоминания О. С — вой «Екатеринодар в 1871 году».