Читать «Падение Софии (русский роман)» онлайн - страница 202

— Я всегда буду молодой, — ответила Соня. — И умру молодой. Точнее, когда я умру, я буду старая, но прежде этого останусь вечно молодой.

— Софи, спасите меня, — прошептала Полин. — Я хочу упросить ее сиятельство, броситься к ногам…

— Зачем? — удивилась Соня. — Да здесь как-то и неудобно бросаться к ногам. Княжна играет сейчас в карты с какими-то стариками.

— Подпоручик Рыжов взялся ухаживать за мной… Софи, я умираю… Он приглашает меня на вальс и вторую мазурку. Что делать? Я не смею отказать. Но ее сиятельство могут быть прогневаны. Я на перепутье и хочу броситься к ногам.

— А я здесь при чем? — спросила Соня.

— Если мы бросимся вдвоем, — сказала Полин, и ее глаза сделались безумными, — то ее сиятельство позволят. Не захотят лишить меня счастья.

— По-моему, Полин, княжне до вас сейчас очень немного дела, — проговорила Соня. — Танцуйте себе, с кем хотите.

Полин окинула Соню взглядом.

— Я не такая храбрая, как вы, Софи, я боюсь побоев. А после Катиной смерти, которая проистекла от чрезмерного увлечения танцами, княжна особенно следит за нравственностью.

Соня молча пожала плечами и отошла. Ей было скучно продолжать этот разговор.

Она принялась опять разгуливать по залу, выглядывая то в одно, то в другое окно и любуясь видами. Виды, впрочем, были так себе, но все прочие зрелища увлекали Соню еще меньше.

Неожиданно кто-то произнес прямо у нее над ухом:

— Танцы — бесчеловечное изобретение человечества, нарочно созданные для взаимного издевательства. Не находите?

Соня обернулась.

Перед ней стоял молодой человек с бледным лицом, покрытым пламенеющими прыщами. Он был одет строго, даже элегантно, однако держался скованно — очевидно, находясь в непрестанном памятовании своих прыщей.

— Петр Потифаров, — представился он.

— Софья Думенская, — ответила Соня.

Он чуть прищурился.

— А я ведь вас не знаю.

— Я вас тоже не знаю, — засмеялась Соня. — Впрочем, вы милый.

— Мне больше лет, чем можно было бы подумать, — Потифаров коснулся лба, намекая на основной недостаток своей наружности, — позднее созревание. Проистекло, полагают медики, от чрезмерного увлечения книгами. Люблю историю, знаете ли, и преклоняюсь перед философией. Вы изучали уже «Книгу мертвых»? Я прочел все, особенно древнеегипетскую. Там миллионы разных толкований, а из иероглифов у меня самые любимые — в виде глаза и в виде такой сложной штучки, трудно объяснить на пальцах… Позвольте, я начерчу.

Он принялся водить пальцем по подоконнику.

— Вот так, здесь такие пимпочки, и тут еще перевязочка. Называется «Са».

Соня сказала:

— Это просто поразительно. Откуда можно знать, как это называется? Разве кто-нибудь сейчас говорит по-древнеегипетски?

— Несколько профессоров египтологии весьма бойко общаются между собою на этом языке, — поведал Потифаров. — Я присутствовал на одном диспуте в Академии. Диспут был открытый, прийти мог любой человек, а я все-таки без пяти минут студент и весьма интересуюсь… Звучит чрезвычайно любопытно, особенно если закрыть глаза и все это себе наглядно воображать… Я и воображал, и перед моим внутренним взором непрестанно скакали различные иероглифы. Но потом другой профессор начал возражать, а ему возразили, что он принадлежит к фиванской школе, а эти двое профессоров — к мемфисской, и что амонопоклонники совершенно не понимают птахопоклонников, и что это абсолютно естественно, потому что в Древнем Египте они тоже друг друга не понимали. То есть, вообразите… как вас зовут, вы сказали?