Читать «Падение Софии (русский роман)» онлайн - страница 193

Я вовсе не был уверен, что нуждаюсь в Софьиных откровениях, но она уже начала говорить — и говорила долго, лихорадочно. Когда она на короткое время замолкала, в ее глазах вдруг мелькал ужас, и она поспешно возвращалась к повествованию. Это отвлекало ее от мыслей о неизбежном конце.

За окнами давно стемнело, бесконечной чередой летел дождь, потом к каплям добавились снежинки, и вся скорбь мира низверглась с небес на раскисшую землю. Мне казалось попеременно, что я то сплю, то лечу, то падаю, а хриплый голос шептал, задыхался, и говорил, говорил…

Глава двадцать первая

Девочка-крепость. Она не была инфантой. У нее не было королевства, которое она могла бы унаследовать. Оказавшись одна против целого мира, она носила свой бедный траур как доспех. Такой привезли ее в «Родники» к дальней родственнице, княжне Мышецкой, чрезвычайно доброй старушке, и устроили в крохотной комнатке, светленькой и чистенькой. Соня должна была научиться плести кружева, вышивать, читать вслух на «голоса» и разыгрывать на фортепиано этюды Черни.

В пятнадцать лет Соня не была ни красива, ни счастлива. Плоская грудь, худая талия, костлявые руки. Она была неловкой и немузыкальной, чем бесконечно огорчала добрую княжну и всех ее приживалок.

В доме их было много. Княжна не любила мужчин и держала их только для вспомогательных, грубых работ.

Софья помнила до мелочей тот день, когда ее привезли в «Родники».

Это был день похорон отца. В городской квартире на Охте толпились люди. Мебели почти не оставалось, на засаленных, выцветших обоях темнели пятна там, где раньше висели литографии и фотографические портреты: их тоже сняли.

Квартира была продана с торгов после того, как Дмитрий Думенский довел семью до разорения. Самому Дмитрию до этого уже не было дела — он лежал в гробу в прихожей. Слезливая соседка с трясущимся лицом пыталась утешать Соню — бесчувственную и черствую, как сухая корка. Девочка брезгливо отстранялась от пухлых объятий. Ей хотелось еще раз взглянуть на отца.

В прихожей горел покосившийся рожок. Над ним косо стояло пятно света. В полумраке отец выглядел благообразным. Соня его таким никогда не знала, поэтому человек в гробу показался ей незнакомцем.

Несколько отцовских приятелей, угрюмых и непривычно-трезвых, вполголоса обсуждали, как понесут гроб и кто заплатит за «карету» до кладбища. Под гроздьями старых шуб приткнулась маленькая толстая монашка с псалтирью. Она бормотала и бормотала, и от этого бормотания мрак, казалось, сгущался еще больше. Попа не ожидалось — поп приходил еще утром и сделал скандал, когда оказалось, что покойник самоубийца. Соня запомнила его неприязненное лицо, чужие глаза, скользнувшие на миг по девочке.

В дверь постучали. Бормотание на миг утихло.

— «Карета», должно быть, — решил один из отцовых приятелей и открыл дверь.

Вошла рослая сухопарая женщина в плаще с пелериной и смазных сапогах.

— Я к барышне Софье Дмитриевне, — сообщила она, пытливо оглядывая компанию небольшими светлыми глазами.