Читать «Тюрьма для свободы» онлайн - страница 39

У меня есть 75-ваттная, ослепительная, долгоживущая лампочка «Хэрмони Хауз» в туалете. Я живу в одной и той же квартире …уже больше двух лет, и эта лампочка всё так же светит. Я уверен, она влюблена в меня.

А было дело, читал Эмили Дикинсон «Я — никто. А ты — кто?»

Я — Никто. А ты — ты кто? Может быть — тоже — Никто? Тогда нас двое. Молчок! Чего доброго — выдворят нас за порог. Как уныло — быть кем-нибудь — И — весь июнь напролет — Лягушкой имя свое выкликать — К восторгу местных болот.

А мать декламировала на память Аллена Тейта «Последние дни Алисы»:

Как в космосе, здесь ночь без дней, вернее — День без ночей, и мир развоплощен Так сладостно, и стынет перед нею Ленивый прах людей, сгущенных в сон!.. Мы тоже не вернемся в мир разбитый — Толпа теней, бесформенный поток, Расплывчатая взвесь и монолиты, Неисчислимой вечности итог —

Мать выучивала большое стихотворение назубок. Иногда цитировала строки, если вообще стихи можно цитировать. Верила, что это позволяет ей улучшить память и язык.

Обязательной программой было вечернее чтение. Кто-то сидел в гостиной, кто-то на кухне. Читали книги или старые журналы. Вернее будет заметить, перечитывали понравившиеся произведения. За это время Рэн успел просмотреть много исторических романов, в том числе Болеслава Пруса, Мориса Дрюона. Маме был по нраву роман Колина Маккалоу «Поющие в терновнике». А бабушка была большой любительницей женской прозы, при чтении которой горько вздыхала о минувшем и повторяла:

«Надо чтоб вы жили также роскошно, как эти люди в романах. А я свое… Мне-то что. Конец близок. Пора. Давно время настало».

Мама Рэна тогда подходила к ней, обнимала и просила не говорить так. Опускалась, клала свою голову на колени бабушки. Та ласкала ее волосы, целовала в затылок и молчала. Это тишина таила в себе множество эмоций, ощущений и смыслов. В эти минуты он больше всего чувствовал прилив любви к своей матери. Ему нравились ее ангельские черты лица. Она была очень нежной, хрупкой женщиной. Ей было в то время тридцать шесть лет от силы, но уже была вдовой. Иногда он думал о том, что в скором времени у нее должен появиться ухажер. Хоть и ревновал бы, но со временем привык. Да и ему было бы лучше: в окружении женщин, желая того или нет, попадал под их влияние. Получал женское воспитание, а это, как известно, чревато последствиями. Разговоры мамы и бабушки рядом с ним могли оставить свой отпечаток на характере. Рэн любил следить за ними, стоя возле двери и облокотившись на нее. Потом оставлял их наедине, накидывал на себя куртку, уходил и бродил по мощеным дорогам деревни. Если сам не уходил, то бабушка давала знак, намекая что им с мамой нужно остаться на время одним.