Читать «Кикудзиро и Саки» онлайн - страница 5

Как-то раз мамаша вдруг потребовала показать, чем я занимаюсь на каллиграфии. Я вытащил те самые листочки, что разрисовал иероглифами в парке, а она говорит: «Педагог по каллиграфии, чтоб ты знал, обязательно исправляет ошибки красным, так что зря ты пытаешься сделать вид, что ходишь на занятия. Кого обманут твои каракули?!»

И опять изругала меня нещадно.

Выслушав это, я выгреб все свои жалкие сбережения, сэкономленные на карманных расходах, пошел в канцелярский магазин и купил тушь красного цвета. Снова написал иероглифы, внес исправления как будто бы рукой «сэнсэя» и стал дожидаться, когда мне вновь будет сказано: «Покажи прописи!»

И вот наконец мамаша велела: «Такэси, принеси прописи».

«Дождался», — подумал я про себя и вытащил заготовленное, но иероглифы, исправленные красным, были выведены так неумело, что я снова попался.

То ли мамаша устала бороться со мной, то ли у нее было хорошее настроение, но в этот раз она особенно даже и не ругалась. Только сказала: «Если тебе так уж не нравится каллиграфия, можешь туда не ходить».

Сейчас, вспоминая все это, я думаю: «зачем я все это вытворял?» и прихожу к выводу, что мне, пожалуй, нравилась борьба с мамашей, чем бы она ни заканчивалась. Мамаша все же не столько была «кёику мама», сколько типичной тетушкой, которой нравилось быть полезной людям.

В начальной школе у меня был классный наставник по имени Фудзи-саки-сан. Он родился где-то в Тоттори, закончил краткосрочные педагогический курсы. Наверное, сразу после этого пришел к нам в школу. Мамаша считала самым обычным делом пойти к нему постирать или приготовить еду, причем чуть ли не каждый день. Она говорила: «Все, что угодно, если ребенку будет от этого лучше».

Помню даже мой старик (Кикудзи-ро) как-то раз рассердился и начал кричать: «Для меня ты ничего не делаешь, а для учителя Такэси и стирать готова у него дома! С чего это вдруг, дрянь ты эдакая!» А она ему: «Да ты ничего не понимаешь в воспитании, дурак!» Слово за слово, дело дошло до жуткой ссоры.

Каким бы ни был мой отец, ему, как мне кажется, приходилось нелегко.

И дома он все время существовал как бы на правах бедного родственника. В общем понятно, почему он каждый день возвращался домой в пьяном виде.

Да, кстати, моя война с мамашей вовсе не закончилась тем эпизодом с иероглифами. Все продолжалось в том же духе и в средней школе, и в старших классах, и в университете. Если задуматься, то получается, что вся моя жизнь состояла из битв с мамашей.

* * *

То, что я в конце концов поступил на политехнический факультет университета Мэйдзи, тоже являлось ничем иным как небольшой победой мамаши. Кончилось это плачевно — я бросил учебу, и сражениям матери и сына на поле образования был положен конец. Но временами я чувствовал себя виноватым, потому что мое поведение напоминало бегство в самый критический момент сражения. Впрочем, для мамаши наша битва не ограничивалась только областью учебы.