Читать «Еще жива» онлайн - страница 162

— Почему мы идем по этой дороге?

Он не отвечает.

Можно догадаться почему. Он обеспокоен тем, что мы встретим Ника, одного или, может быть, с кем-нибудь еще. Он боится нарваться на засаду. О своих планах я ему рассказывала совсем немного, только в общих чертах, поскольку была вынуждена действовать скрытно, сосредоточив все свои внутренние силы на выживании и достижении своей цели. И эта моя намеренная скрытность принесла ожидаемые плоды, которые не могут не радовать: не имея точного представления о моих намерениях, он вынужден действовать, исходя из предположений.

— Я не думала, что швейцарцы трусливы.

— Я не труслив, американка.

— Расскажи мне что-нибудь.

— Что ты хочешь услышать?

— Почему ты ведешь нас на север? Почему не назад, в Афины?

— Я хочу добраться домой. В Швейцарию.

— Что же ты здесь делаешь? Италия ближе к Швейцарии.

— Мои дела тебя не касаются.

— Чушь собачья. Ты сделал так, что они теперь и мои тоже. Если ты собираешься меня убить, хотя бы объясни, что происходит.

— У меня здесь есть кое-какие дела.

Он не видит моих поднятых бровей, потому что идет позади меня.

— Теперь нигде не осталось никаких дел.

— Ты ничего не знаешь, американка.

Он поднимает руку, тыкает дулом пистолета Ирине в щеку.

— Что случилось с ее лицом?

— Ожоги. Несчастный случай в детстве.

— Они выглядят свежими.

— Сгорели на солнце.

Я не выдаю секрет Ирины и продолжаю идти.

Она благодарит меня позже, когда швейцарец отходит отлить к стене автозаправочной станции. Я сжимаю ладонь женщины, жалея, что втравила ее в происходящее, но при этом эгоистично радуюсь, что я не одна.

Приходит ночь, а также все, что ей сопутствует; дневные заботы уносятся прочь. Она пришла не с пустыми руками, у нее для нас подарок: маленький отель, словно белое ванильное пирожное, прижался к изгибу дороги. За кованой оградой плавательный бассейн, притворившийся болотцем, прикрылся гниющими листьями и плесенью. Эсмеральда ждет, пока мы бродим внутри. Швейцарец идет позади нас. Всегда за спиной и с пистолетом в руке.

Внутри — мертвецы. Они лежат на белоснежных когда-то в прошлом простынях, обретя последний приют далеко от дома. Даже бриз не в состоянии унести этот удушающий запах смерти в море.

— Выносите матрас на улицу, — бросает швейцарец.

Мы берем двуспальный матрас из пустого номера. Кровать аккуратно застелена, и мы, ничего не трогая, несем его туда, куда хочет швейцарец. Наконец матрац упирается в железный забор. Я жду, что наш мучитель распорядится принести еще один, но он молчит.

— Это для нас? — спрашиваю я.

— Да.

— А как же ты?

— Такие удобства нужны лишь бабам и слабакам.

Меня едва не тошнит от его слов.

— Спасибо.

Он зло смеется.

— Вам нужно отдохнуть. Скоро мы будем в Волосе.

Какие у тебя могут быть там дела, мерзавец?

Мы с Ириной делим не только постель, но и наручники: швейцарец не оставляет никаких шансов. Этой ночью Ник ко мне не приходит. Я слишком глубоко погрузилась в сон, завернувшись в свежие простыни и положив голову на подушку, мягче которой я не видела в жизни. Надеюсь, он меня простит.