Читать «Грехи отцов Том 2» онлайн

Ховач Сьюзан

Грехи отцов Том 2

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. СЕБАСТЬЯН. 1958 — 1960

12 февраля 1958 года. Умер Сэм Келлер, и я как будто заново родился, потому что теперь у меня второй раз появилась возможность получить то, что я хочу, и на этот раз я добьюсь своего.

Встретил Корнелиуса, он выглядит как туберкулезный. Не знаю, что сказать. Наконец бормочу: «Сожалею». Он смотрит на меня, как будто я обезьяна какая-нибудь, но Корнелиус в таком сильном шоке, что не сомневается в искренности моих слов.

Он никогда не узнает, как сильно я не любил Сэма.

17 февраля. Похороны Сэма Келлера. Яркие цвета на сером фоне Вестчестерского кладбища. Корнелиус нашел место на фамильном участке семьи Ван Зейлов для этого своего названного братца. В прошлом году умерла мать Сэма, и у него больше не было родственников по крови.

Ярко светит солнце. Могилу окружает толпа скорбящих близких. Многие из сотрудников банка на Уиллоу-стрит и Уолл-стрит отошли от Сэма в последний год его жизни, когда он гонял всех своих подчиненных, стараясь быть большим сукиным сыном, чем Корнелиус, но сейчас все это забыто, и люди помнят только то, каким он был популярным когда-то; все говорят о пресловутом обаянии Келлера.

Целое море цветов бесстыдно пламенеет на фоне замерзшего кладбища. Омерзительная церемония понемногу продвигается вперед. Отвратительно. Почему мы именно так расстаемся с покойниками? В Древнем Риме поступали правильно: большой погребальный костер и похвальное поминальное слово. Даже кельты были более естественны с их оплакиваниями покойника и бдением у гроба. У некоторых германских племен когда-то была принята кремация покойников; и только англы и саксы, собравшись в своих крепостях, усовершенствовали отвратительный обычай тайно копать ямы в земле для своих покойников, а затем втихомолку засыпать трупы землей, подобно кошкам, хоронившим свои экскременты. Омерзительно. Интересно, что думают Рейшманы обо всех этих замкнутых англосаксонских лицах, старающихся поддерживать безучастную тишину. Я еще никогда не был на еврейских похоронах. Это удовольствие у меня впереди. О, Боже.

Я вижу мраморное лицо матери. Почему она не плачет? Почему никто не плачет? Это так неестественно. Мы должны рыдать, в отчаянии рвать на себе волосы. Это было бы интересное зрелище. Дали хорошо бы это изобразил: искаженные горем лица, похоронные венки — и все это на фоне пустыни, символизирующей тщету человеческих страстей. Нет, пожалуй, у Босха получилось бы лучше: маленькие страдающие человечки и темные чудовища, прячущиеся на заднем плане.

Я вижу Эндрю и Лори; они хорошо смотрятся вместе. Их дети остались в Манхэттене: самому старшему из них всего три года. Я думаю, что дети должны ходить на похороны, невзирая на возраст, они могли бы научить взрослых, как вести себя более естественно. Я должен поговорить с Эндрю, но это нелегко. Что происходит в его голове? Так ли он на самом деле счастлив, каким пытается выглядеть? Вероятно, да. Может быть, он сумеет научиться управлять самолетом так, чтобы не разбиться, но даже самых глупых животных можно научить делать умные трюки, а в Эндрю есть что-то очень глупое. Конечно, глупым людям везет. У них не хватает ума понять, насколько в действительности ужасна жизнь. Тем не менее мне нравится Лори. Интересно, какова она в постели. Ну, хватит!