Читать «Мистика Древнего Рима. Тайны, легенды, предания» онлайн - страница 10

И самого покойника, и номер тщательно осмотрели. Там полный порядок. Никаких следов насилия не обнаружено. В вещах его – ничего примечательного, – бодро сообщил полицейский, а затем добавил после паузы: – Вот только ваза с цветами была опрокинута. У меня создалось впечатление, что покойник ее нарочно опрокинул…

– А какие цветы в ней были?

– Лотосы, веточки итсегека и еще не известные мне травы. Впрочем, какое это имеет значение? Букет завял, и наверняка гостиничная обслуга его выбросила.

– Итсегек… Мелкие желтовато-розовые цветочки, а ветки содержат ядовитый алколоид анабазин. Так вроде бы итсегек не растет на севере Африки?

Офицер пожал плечами.

– Не берусь ответить. В ботанике я не силен…

– А как попал букет в номер?

– Служители отеля не знают… Сами они точно не приносили его. Да, вот что мне показалось странным. Когда торговца укладывали на носилки, он еще был жив и произнес несколько слов по-французски: «Дар лотофагов… Кродил… Кродил… Такая же судьба, как у него…».

– А может, он произнес не «кродил», а «Кратил»?

– Затрудняюсь ответить, – во взгляде полицейского появилось нетерпение.

– Больше он ничего не сказал?

– Это были его последние слова…

Ученик Гераклита, учитель Платона

Неизвестно, когда у разведчиков разных стран появилось поверье: не брать себе псевдонимом имя или фамилию человека с трагической судьбой.

Скончавшийся в Бужи коммерсант несколько лет работал в Европе и в Африке под псевдонимом Кратил.

Что означали его последние слова «Дар лотофагов… Такая же судьба, как у него…»? Бред или попытка оставить сообщение?

Что могло быть сходного в судьбах человека XX столетия и жившего почти две с половиной тысячи лет назад афинского философа Кратила?

Другие с таким именем в истории вроде бы не значатся. Жил этот греческий философ в Увеке до новой эры и был учеником знаменитого Гераклита и первым учителем не менее славного Платона.

Кратил утверждал, что невозможно познать всех процессов действительности, тайны мироздания, и человеку не дано верно судить о том, что постоянно изменяется.

В конце жизни он даже отказался вообще разговаривать. Поскольку, по его мнению, речь не способна выразить ничего достоверного.

Взгляды Кратила, спустя примерно двадцать четыре столетия, вызвали негодование у Владимира Ленина. В своих «Философских тетрадях» вождь большевиков отмечал: «…Кратил только двигал пальцем в ответ на все, показывая, что все движется, ничего ни о чем сказать нельзя».

Перед тем, как навсегда замолчать, афинский философ заявил своим ученикам и почитателям:

– Стоит ли запоминать то, что уже прошло и никогда не повторится? Стоит ли запоминать сегодняшнее, ведь завтра оно будет минувшим? Сколько страданий приносят воспоминания и память вообще! Не лучше ли воспользоваться «даром лотофагов» и стать поистине свободным?.. Вот потому я отказываюсь говорить, а если сочту нужным, перестану видеть и слышать…

В предании о смерти Кратила говорится, что он попросил чародея составить ему букет по рецепту лотофагов. Философ поставил этот букет из лотосов и еще каких-то цветов в своей спальне. Уснул и не проснулся. А чародей объявил, что Кратил отправился в землю лотофагов, где не надо ничего помнить.