Читать «Самый лучший учебник журналистики. Кисло-сладкая книга о деньгах, тщеславии и президенте» онлайн - страница 3

Далее позвонила моя боевая подружка студенческих лет. Намекнув, что двадцать лет, когда мы не виделись, – это чистая случайность, она напомнила, что всегда ценила мое умение писать. Я поинтересовался, а что она мое читала, ведь ее визиты ко мне носили далеко не литературный характер.

Подружка ответила, что в перерывах от основного нашего занятия она листала мои конспекты и, между прочим, даже пыталась запомнить, что там написано, но я, проказник, слишком быстро отрывал ее от этого интереснейшего чтива.

Но апофеозом заговора против меня, телевизора и Арни стал звонок одного издателя.

Нужно сказать, что с этим человеком у меня были особые счеты.

Однажды в детстве, начитавшись Бредбери, Саймака, Шекли и Гаррисона, я решил написать что-то в подобном фантастическом духе.

Месяц я сопел над рассказом, в котором шестиногий пришелец пленял несчастных землян, но какой-то герой, типа Человека-паука, побеждал этого негодяя.

В рассказе была потрясающая кульминация, где он отрывал инопланетянину все шесть ног. Этой сценой я особенно гордился.

Потом месяц, дрожа от нетерпения, я заглядывал в почтовый ящик.

Ответ, наконец, пришел.

В нем мне издевательски советовали более умело соединять куски уже написанных произведений, хотя и восхищались тем, что я много читаю.

Под письмом стояла подпись именно этого издателя.

Я затаил злобу. Мне хотелось бы, чтобы он приполз ко мне на коленях с гонораром в зубах. Для этого я отсылал ему все новую и новую писанину.

Но вместо гонорара я получал все те же издевательские ответы.

И вдруг его звонок! Своим скрипучим голосом он сказал, что отобедал с моей женой по ее просьбе и она пожаловалась, что я не хочу писать какую-то книгу. И ему стало интересно – почему.

Я с максимальной язвительностью напомнил, что отправил ему кучу рассказов, но он меня так и не оценил. Он ответил, что очень даже оценил и показывает мои рассказы студентам как выдающиеся образцы юношеского графоманства. Особенной популярностью, сказал он, пользуется мой рассказ про шестиногого пришельца. Когда он читает студентам сцену, где герой отрывает ему все шесть ног, в аудитории стоит громовой хохот.

– У вас безусловный дар веселить публику, – прозудело в трубке.

– Мы не клоуны, – мрачно ответил я, – мы серьезные журналисты. Если хотите смеяться, могу дать адрес цирка. И я не понимаю, что должен написать.

– Я спас мир от вас как писателя-фантаста, – проскрипел издатель. – Ваши рассказы были не менее опасны для общества, чем оружие вашего шестиногого парня. Вы должны это оценить. Но сейчас вы известный журналист и теперь сами можете спасти человечество.

– Каким образом? – удивился я.

– Сейчас все лезут в журналистику, как когда-то вы в литературу, но свой долг перед литературой вы выполнили. Ваш шестиногий навсегда останется образцом того, как не надо писать. Напишите теперь про журналистику изнутри. Напишите, как стать журналистом. Только напишите честно.

– Это скучно.

– Напишите весело, – пробубнила трубка. – Напишите весело, что если научиться совать микрофон под нос или перевирать интервью, то это еще не журналистика.