Читать «Итальянская комедия Возрождения» онлайн - страница 10

Никколо Макиавелли

Деметрио, гражданин города Модона, имел сына по имени Лидио и дочь по имени Сантилла. Были они близнецами и настолько схожими с виду и по складу, что никто распознать их не мог, кроме как по одежде. И все это сущая правда, ибо, оставляя в стороне множество примеров, которые мы могли бы привести, достаточно сослаться на двух благороднейших по крови и по доблести римских братьев Антонио и Валерио Поркари, настолько друг на друга похожих, что весь Рим неизменно принимал одного за другого. Возвращаюсь к двум младенцам, у которых уже шесть лет как нет отца. Турки завоевывают и сжигают Модон, убивая всех, кто им попадается под руку. Кормилица этих детей и слуга Фаннио, чтобы спасти Сантиллу, одевают ее мужчиной и называют Лидио, полагая, что брат ее уже убит турками.

Они покидают Модон, по дороге их схватывают и как невольников отправляют в Константинополь. Перилло, флорентийский купец, выкупает их, берет с собой в Рим и содержит в своем доме, где, пробыв долгое время, они отличнейшим образом перенимают местные обычаи, язык и даже наряды. Сегодня Перилло собирается выдать свою дочь за Сантиллу, которую все зовут Лидио и принимают за мужчину. А Лидио, брат Сантиллы, вместе со своим слугой Фессенио, выходит невредимым из Модона, перебирается в Тоскану, оттуда в Италию и тоже обучается искусству одеваться, местным нравам и языку. Семнадцати — восемнадцати лет он попадает в Рим и влюбляется в Фульвию; любимый также и ею, он в женском платье навещает ее для совместных любовных утех. После многих перипетий Лидио и Сантилла с радостью узнают друг друга.

А теперь смотрите в оба, чтобы их не перепутать, ибо, предупреждаю вас, оба они одного роста и одного вида, обоих называют Лидио, оба одеваются, разговаривают и смеются одинаково, оба они сегодня находятся в Риме, и оба вот-вот перед вами появятся. Однако не думайте, что некромант способен перенести их так скоро из Рима сюда, ибо город, который вы перед собой видите, и есть Рим. В свое время он был настолько велик, что, торжествуя, щедро принимал в свое лоно и многие города, и многие страны, и многие реки. Ныне же он стал настолько маленьким, что, как видите, свободно помещается в вашем городе. Так уж устроен мир.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Лидио, юноша.

Сантилла, его сестра.

Кормилица.

Фаннио, слуга.

Фессенио, слуга.

Полинико, воспитатель.

Каландро.

Фульвия, его жена.

Самия, служанка Фульвии.

Руффо, некромант.

Блудница.

Носильщик.

Таможенная стража.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Фессенио, один.

Фессенио. Правду говорят, что человек предполагает, а Бог располагает. Ведь вот же: только мы думали угомониться в Болонье, как Лидио, мой хозяин, узнал, что Сантилла, его сестра, жива и добралась до Италии, а потому в нем тотчас же воскресла прежняя любовь, которую он к ней питал и которая была сильней всякой любви, когда-либо существовавшей между братом и сестрой, ибо, сотворив их близнецами, природа позаботилась наделить их столь похожими лицами, ростом, голосом и повадками, что еще в Модоне, когда Лидио иной раз наряжался девочкой, а Сантилла мальчиком, не только люди чужие, но даже родная мать, даже собственная их кормилица не могли различить, кто из них Лидио, а кто Сантилла. И как боги не сумели бы сделать их более похожими, точно так каждый из них любил другого больше, чем самого себя. Потому-то Лидио, полагавший, что лишился сестры, едва прослышав, что она жива, принялся ее разыскивать. И вот после четырех месяцев, проведенных в поисках Сантиллы, мы добрались до Рима, где Лидио повстречал римлянку Фульвию. Воспылав к ней дикой страстью, он сделал меня слугой ее мужа Каландро, для того чтобы быстрее утолить свое любовное желание, что он и осуществил, утешив этим и ее, ибо, охваченная великим пламенем, она не раз средь бела дня приглашала для совместных утех Лидио, переодетого женщиной и именовавшего себя Сантиллой. Однако, опасаясь, как бы это пламя не обнаружилось, Лидио вот уже много дней как проявляет к ней величайшее небрежение. Он даже притворился, что намерен отсюда уехать, почему Фульвия и пребывает в настоящее время в такой муке и в таком бешенстве, что не находит себе покоя: она то обращается к колдуньям, ворожеям и некромантам, чтобы они помогли ей вернуть возлюбленного, словно она его уже потеряла; то подсылает к нему когда меня, а когда свою доверенную служанку Самию с мольбами, дарами и обещаниями выдать Сантиллу замуж за своего сына, если когда-либо она отыщется. И все это она делает так открыто, что, не походи ее супруг больше на барана, чем на человека, он уже давно должен был бы все заметить и примерно со мной сквитаться. Вот почему я должен всячески изворачиваться. Я один делаю невозможное: никто никогда не сумел бы служить сразу двоим, а я служу троим — мужу, жене и собственному хозяину, — так что покоя мне нет ни минуты. Но я не тужу, ведь всякому, кто живет в этом мире, жизнь не слаще смерти. Если правда, что добрый слуга не должен иметь досуга, то у меня не хватает его настолько, что я не могу свободно поковырять в ушах. А вдобавок ко всему тут еще выпал случай обтяпать одну любовную интрижку, и я прямо не дождусь, когда смогу обсудить ее с Лидио, а вот он как раз направляется сюда. Э, э, э! Да с ним эта шутовская харя Полинико, его воспитатель! Раз увидел дельфина — жди бури. Постою-ка лучше в сторонке да послушаю, о чем они толкуют.