Читать «Михаил Булгаков. Морфий. Женщины. Любовь» онлайн - страница 33

Он выберет самую блестящую профессию, самую достойную Таси. Он станет врачом. А там… будет видно. В его сознании рождаются мысли, образы людей, вырастающие в необычные судьбы. Не обязательно выдуманные. Иногда их рождает сама жизнь. Счастье, что они с Тасей любят друг друга беззаветно, беспечально, что настроены на одну душевную волну. Они много переписываются. Тася первая из семьи рано утром бросается к почтовому ящику, чтобы никто не перехватил письма от ее Миши. Смерть Льва Толстого, отлученного от Церкви, взволновала, и до глубины души, их обоих. Миша с болью в сердце внимал словам одного из своих современников: «Гр. Л. Н. Толстой – это живой укор нашему христианскому быту и будитель христианской совести… Усыпляется совесть этим мнимо христианским бытом, и сладко сознание, что можно считать себя последователем Христа, сделав Его Крест украшением своей жизни, но не нося на себе тяжести этого Креста».

Тася в Саратове ловит в газетах каждую строчку о судьбе великого писателя и философа. Под стеклом у окна с местной газетой «Листок» столпились люди. Тася медленно, но упорно пробивается к стеклу. Бросается в глаза заголовок: «Исчезновение Л. Н. Толстого». И строчки дальше: «Потрясающую весть принес телеграф. Исчез из дома неизвестно куда великий писатель земли Русской. Видимо, тяготился тем, что ему приходилось жить в некотором противоречии со своим учением, на что многие довольно бесцеремонно ему и указывали. Чуткая душа Толстого не могла не страдать от этого…»

Чье-то грубое плечо оттеснило Тасю от газеты, но она снова пробралась к ней. Толкаются люди, перед глазами мелькают отдельные строчки: «Местопребывание неизвестно. Первые шаги безрезультатны. Графиня Софья Андреевна покушалась на самоубийство…»

Тася вздрогнула, подумав, как бы она перенесла потерю Миши, и не удивительно, что он безумно страдал, расставшись с нею.

«Один землевладелец Одоевского уезда видел Толстого в поезде Рязанской дороги, между Горбачевой и Белево, на пути в Оптину пустынь…» На следующий день газета писала: «Не только великие люди, а самые обыкновенные, чувствуя приближение смерти, часто ищут одиночества. Они отворачиваются к стене от семьи, от друзей и просят оставить в покое… Не ищите же его! Разве не долг наш свято исполнять волю уходящих от нас в путешествие, из которого нет возврата? Толстой недаром сказал, что он не вернется. Он ушел, но не старайтесь найти след старческих ног. Не бойтесь. Он не умрет. Не погибнет. Дайте ему покой, а жить он будет вечно».